Шрифт:
Закладка:
Дознаватель сморгнул и попытался сменить выражение лица. С тем же успехом жаба могла бы попытаться радушно улыбнуться. Чужеземцы – это одно, а чужеземцы на службе Короны – совсем, совсем другое дело.
Дознаватель приподнялся из-за стола и ответил сдержанным полупоклоном. И если с попыткой поменять выражение лица мессира дознавателя постигла неудача, то тон изменился разительно.
- Присаживайтесь мессиры, - любезно указал он на стоящие перед столом стулья с подлокотниками. – Меня зовут Франц Раух, кавалер Франц Раух. Я коронный дознаватель на этой заставе. Дежурный офицер доложил мне, что вы просили моего приема. Вы не будете возражать, если при нашей беседе будет присутствовать офицер Инквизиции?
И он сделал жест в сторону неприметного человека в сером. Оставшийся неназванным представитель Инквизиции отреагировал на этот жест кивком, который при некоторой фантазии можно было бы принять за скромный полупоклон.
- Какое дело привело вас ко мне в накануне последнего дня года, мессиры?
Многоопытный мессир Сандор сразу переоценил персону дознавателя.
Вместо нелепого пьяницы, собирающего мзду с проезжих, он увидел бывалого человека, выслужившего потомственное безземельное дворянство (об этом говорили фамилия и чин), подозрительного к иноземцам (и потому пригласившего для подстраховки инквизитора), и, вероятнее всего, неглупого. Тогда и томительное ожидание приема становилось понятным тактическим ходом.
Но мессир Сандор остался безмятежен. Не знаешь что соврать – говори правду. А он собирался говорить только правду и ничего кроме правды. И эта, честно скажем, непривычная стратегия воодушевляла его...
- Будьте добры, кордмейстер, предъявите уважаемому кавалеру Рауху наше дело, - обратился он к А-Вуту.
Старшина караванной стражи ждал этой фразы. Не в первый раз за время пути им приходилось тревожить мессиров дознавателей.
Изящным жестом, который сделал бы честь любому официанту, он покрыл стол мессира дознавателя белоснежным куском холста. И следующим движением высыпал на подстеленное полотно груду отрезанных человеческих ушей, скрепленных парами. И, не дожидаясь реакции, водрузил на эту груду две отрезанных мертвых головы, извлеченных из другого кожаного мешка – предводителя бандитов и его помошника.
- Вот это, собственно, досточтимый мессир Раух, и есть наше дело, - будничным тоном, но любуясь произведенным эффектом, произнес меняла. – Третьего дня, обладатели этих ушей, совершили налет на коронный караван, везущий подати Императору. Предводительствовали бандитам вот эти два человека, чьи головы сейчас украшают Ваш стол.
Но дознаватель не выразил ни отвращения, ни трепета – чем еще раз подтвердил предположение мессира Сандора о немалом жизненном и служебном опыте.
- Взгляните, мессир инквизитор! Похоже мессиры караванщики привезли нам голову Колуна?
Приподнявшийся за плечом дознавателя инквизитор взглянул в мертвые глаза рыжебородой головы, которую бестрепетной рукой держал кавалер Раух, и согласно кивнул: «Да, очень похоже. Жаль, что мессиры не захватили и тело – там есть два шрама и татуировка внизу живота».
- Тело висит на дереве у обочины, в приметном месте. Всадник может обернуться за день туда и обратно и проверить приметы на месте, - не без язвительности ответил мессир Сандор, предчувствуя торг из-за неточного опознания налетчика. – Я могу дать сопровождающего.
- Будьте так любезны, - ответствовал кавалер Раух. – Пусть выезжают немедленно.
Вошедший ординарец выслушал распоряжение и отправился исполнять его. Вместе с ним вышел и старшина караванной стражи – именно он должен был выделить сопровождающего.
- А второй? – осведомился меняла.
- Второй – Крыс, хорошо известный нам подручный Колуна. За каждого назначено коронное вознаграждение, размер которого мы уточним у писаря, когда мои люди проверят труп. Думаю, вечером, мессир Сандор, после ужина. Сколько еще бандитов положила Ваша охрана?
- Тут тридцать семь пар ушей, - надувшись от гордости, будто он самолично исполнил этот подвиг, ответил меняла. – Может, кому то и удалось уползти, но я сомневаюсь в этом.
- Что ж, мессир Мелик-ро, Корона вознаградит Вас и Ваших людей. Сейчас я прошу Вас пройти к писарю, который запишет Ваш рассказ. Вы ведь понимаете , что я должен отчитаться перед Короной за каждую монету? - он коротко хохотнул, приглашая менялу разделить его шутку. - Встретимся вечером, когда наши люди вернутся с опознания?
- Хорошо, мессир Раух, встретимся вечером.
Меняла откланялся и двинулся к выходу из кабинета. Но у самой двери пустил «парфянскую стрелу».
- В те же часы и поблизости произошло нападение на кортеж графини ап-Цанага, которой мы смогли оказать помощь, мессир. Но графиня, по счастью, жива и самолично представит Вам жалобу, как пострадавшее лицо…
***
Надо отдать должно кавалеру Рауху – к началу обеда, на который он был приглашен графиней, мессир дознаватель постарался собрать максимум информации о произошедшем.
Но максимум этот оказался безнадежно скуден – графиня прибыла в своей карете, но в полном одиночестве, и даже на козлах сидел наемник мессира Мелик-ро. Срочно опрошенная служанка из таверны тоже не добавила ничего определенного: графиня была бледна и слаба, служанку чехвостила за безрукость в хвост и в гриву, в выражениях не стеснялась и в другие разговоры не вступала.
Ситуация была необычна, и кавалер Раух обоснованно почуял неприятности. Но даже его многоопытный нос не смог предсказать масштаба последующих событий…
Неожиданности начались сразу, едва мессир дознаватель переступил порог малой обеденной залы для благородной публики.
Взглядом опытного воина он окинул общую диспозицию. Кроме сидящих за графским столом, в малой зале больше никого не было.
Рядом с графиней, которая отнюдь не выглядела болезненно бледной, расположился уже знакомый кавалеру островитянин А-Вут Ванграт, старшина караванной стражи.
Сейчас никто не заподозрил бы в нем иноземца. Одетый в темный камзол тонкой шерстяной ткани, он ловко управлялся со столовыми приборами, поддерживая вежливую и непринужденную беседу с графиней. «Можно подумать, они там, на своих нищих Архипелагах, ежедневно едят с чистых тарелок!» – внутренне возмутился мессир дознаватель, который абсолютно искренне считал Империю центром Мира. Во всех смыслах.
Разве не так?
Разве не Империя, любимая Единым, является естественным центром Мира, окруженном со всех сторон ордами неблагодарных заблуждающихся варваров, не ценящих плоды цивилизации и не способными постигнуть учения Единого?
А ничего подозревающий дикарь в это время оторвался от своей тарелки, в которой не без изящества орудовал вилкой и столовым ножом, и поднял глаза на вошедшего кавалера Рауха.
- Ноблесса
