— Пошёл! Без глупостей, слышишь? Осталось всего-то полдня!

В его голосе Гедимин почувствовал плохо скрытый страх. С тех пор, как чипы отключили, охранники смотрели на сармата опасливо, хотя ни экзоскелеты, ни бластеры у них никто не отбирал. Сегодня его впервые вывели без наручников, и конвоир шарахался от него при каждом резком движении, — Гедимин уже опасался, что ещё до вечера получит разряд из станнера.

В камере осталась застеленная койка — хотя было воскресенье, нового белья не выдали, как и расходников для умывания. Сармат, пожав плечами, лёг поверх одеяла и растянулся на спине, разглядывая потолок и задумчиво шевеля пальцами в удобных носках. Через пару минут он поймал себя на том, что машинально потирает запястья, и досадливо хмыкнул. «Эта привычка нескоро уйдёт. Странно, что рубцов на руках не осталось.»

На ладонях всё ещё виднелись полосы, светлые и тёмные; за месяц они сгладились, но не пропали, как и жёсткие «стяжки» вдоль пальцев. «Кто как, а я везде нахожу, обо что обжечься,» — Гедимин невесело ухмыльнулся. В голове была гулкая пустота, и любая связная мысль через несколько секунд обрывалась. Время, и так неторопливое, после купания потекло особенно медленно.

«Завтра утром,» — повторил про себя Гедимин, поднимаясь с койки. «Доберусь до этого их хостела и первым делом пойду в сеть. Надо выяснить, как „макаки“ сдали нам ядерную энергетику. И как они там стабилизировали ирренций. А если в сети одна секретность — пойду выяснять на месте. Давно не был в Ураниум-Сити…»

10 сентября 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— На выход с вещами!

Гедимин глубоко вдохнул и перешагнул порог, в последний раз выходя из камеры. Вещей у него не было — только то, что на нём, и узел с тюремным бельём и расходниками. Один из охранников тут же отобрал свёрток и быстро, не дожидаясь напарника, пошёл к выходу.

— Стоять! — второй экзоскелетчик ухватил Гедимина за плечо, и тот сердито сощурился. — Иди рядом, понял?

«Ещё не на свободе,» — напомнил себе сармат, убирая с лица все следы эмоций. «Забрать вещи. Забрать скафандр. Не связываться с охраной.»

— Удостоверение, — «коп» кивнул на разложенные на крышке сейфа карточки. — Расчётная карта. Справка об освобождении. Проверяйте.

Все карты читались — по крайней мере, здесь никаких сбоев не было. Гедимин сунул их в один карман, в соседний бросил пакетик с дисками и развернулся к стапелю, на котором стоял его скафандр. Он шагнул внутрь брони, прижимаясь спиной к мягкой выстилке, и, когда пластины сошлись на груди, широко ухмыльнулся и дотронулся до края «воротника», поднимая шлем. О том, что фильтры в респираторе надо бы поменять, он вспомнил уже потом, когда, рассовав их по «карманам» скафандра, повернулся к «копам».

— Так и пойдёте? — смерил его недовольным взглядом один из них. Сармат молча кивнул, выжидающе глядя на него. Шевелиться он опасался — охранники и так держали кинетические турели наготове, и ещё одна смотрела на Гедимина из-под крыши ангара.

— Хорошо, ступайте, — буркнул «коп». — Эй, Сантуш! Забирай последнего!

Он ткнул стальным «пальцем» в передатчик. Турель незаметно развернулась, снова уставившись соплами в дальнюю стену. Ворота открылись. Гедимин вышел — так медленно и спокойно, как только мог, стараясь ни одним движением не выдать, как ему не терпится оказаться снаружи.

— Отлично, идите сюда, — донёсся снаружи голос Сантуша. Экзоскелетчик стоял за воротами в окружении троих «лунарей» в уличных комбинезонах. Один из них как раз надевал респиратор, остальные медлили, задумчиво разглядывая стены ангара. Все трое были очень коротко стрижены, почти по-сарматски, — только это и отличало их от прохожих, спешивших куда-то по ту сторону решётчатой ограды.

— Десятого октября свяжитесь с полицейским управлением… там, куда переберётесь, — сказал Сантуш Гедимину. — За вами будут наблюдать три года. Не забывайте выходить на связь, иначе будут проблемы. Ну что ж… все готовы?

Он обвёл маленькую компанию вопросительным взглядом и нервно усмехнулся.

— Радостный день, верно? Никак не могу уговорить начальство завести какой-нибудь ритуал на такой случай… Держитесь меня, пока не дойдём до отеля. Там я вас сдам и успокоюсь.

Гедимин едва заметно ухмыльнулся. Трое бывших заключённых, перестав рассматривать стены и конвоира, внезапно развернулись к сармату и уставились уже на него. Он увидел, как округляются их глаза, и настороженно сощурился.

— Чего?

— Идёмте-идёмте, — поторопил всех Сантуш, остановившийся в проёме ворот. — Уверен, скоро вы перестанете по нам скучать. Есть куда более приятные места для жизни…

— Механик Джед? — шёпотом спросил один из освобождённых, недоверчиво глядя на сармата. — Это ты?

Гедимин молча кивнул. В мозгу пронеслись обрывки сведений от охраны — о том, что его считают мёртвым, о полупустой камере, оставленной для его «духа»… Судя по взглядам освобождённых, это всё-таки не было нелепой «мартышечьей» шуткой.

— Говорили, ты умер от лучёвки, — прошептал другой человек, поравнявшись с ним. Они уже перешли шоссе к северу от космопорта и обходили ближайшую «автономку», направляясь вглубь квартала. Встречные прохожие огибали их по широкой дуге.

— Сидел на втором, не мог выйти на связь, — отозвался Гедимин, угрюмо щурясь. — Слышал, Миран сейчас вместо меня…

— Там всё как часы, механик, — ухмыльнулся бывший заключённый, глядя на сармата с плохо скрываемым восторгом. — Значит, они не посмели тебя грохнуть… Тебя в самом деле выпустили, да? Амнистия?

Сармат кивнул. «Я не просил об освобождении,» — он вспомнил «стандартную формулировку» в ознакомительном документе. «Кто-то сделал это за меня. Интересно, кому я опять понадобился…»

— В этот же четверг напишу мистеру Кигану, — пообещал один из освобождённых, переглядываясь с остальными. — Они там должны знать. Миран особенно. Помните, как он тогда ругался?

«Миран? Ругался?» — Гедимин удивлённо мигнул — в его памяти Миран остался тихим и очень спокойным. «Из-за меня? Не пойму я этих существ…»

— Стойте, стойте, — Сантуш раскинул руки в стороны. — Мы на месте. Тут есть терминалы связи