Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Разная литература » Бальзак. Одинокий пасынок Парижа - Виктор Николаевич Сенча

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 183 184 185 186 187 188 189 190 191 ... 235
Перейти на страницу:
после того, как пересек границу!»{538}

Оноре заявился как гром среди ясного неба. Письмо, в котором он извещал о своём приезде, дойдёт сюда лишь через десять дней после его прибытия.

Бальзак – сестре Лоре Сюрвиль:

«Дом у них – настоящий Лувр, а поместье величиной с наши департаменты. Невозможно представить себе, какие тут просторы, как плодородна земля, которую никогда не удобряют, а засевают хлебом каждый год. У молодого графа и молодой графини вдвоем имеется около двадцати тысяч крестьян мужского пола, то есть в общем у них тысяч сорок “душ”, но, чтобы обработать все эти земли, понадобилось бы четыреста тысяч душ. И засевают тут лишь столько, сколько можно убрать…»{539}

Во втором своём письме сестре (ноябрь 1847 г.) Оноре пишет:

«У меня восхитительные апартаменты, состоящие из гостиной, кабинета и спальни. Кабинет оштукатурен в розовый цвет; в нем есть камин, превосходные ковры и удобная мебель. Во всех окнах прозрачные стекла, так что я вижу округу во всех направлениях. Можешь себе представить, как выглядит этот Лувр – у них пять или шесть таких апартаментов только для гостей»{540}.

Правда, писателя в Верховне многое откровенно озадачивает:

«…Эта страна удивительна тем, что наряду с величайшей роскошью тут недостает самых обыкновенных предметов, необходимых для комфорта. Здешнее поместье единственное, где употребляют карселевскую лампу и где устроена больница. В доме видишь зеркала в десять футов высотой, а стены не оклеены обоями… Мы отапливаемся здесь соломой… За неделю в печах сгорает столько соломы, сколько ее бывает на рынке Сен-Лоран в Париже…»{541}

Будучи в душе предпринимателем, Бальзак садится за деловые подсчёты. Итак, в распоряжении братьев Мнишеков (Ежи и Андре) почти 60 тысяч дубов. Дубы для оборотистого буржуа – это целое состояние! В Европе железнодорожный бум. И если из этих дубов изготавливать шпалы… О! В глазах Оноре замелькали шестизначные цифры…

«Франция нуждается сейчас в огромном количестве дуба для железнодорожных шпал, но этого дуба у нас почти нет. Он необходим нам и для строительных целей, и для столярных поделок. Мне известно, что цены на дуб выросли почти вдвое… Сплавить шестьдесят тысяч этих стволов – дело не шуточное».

Подсчёты показывают, что один дубовый ствол обойдется минимум в десять франков. Это – тут; и в двадцать – после перевозки, то есть – уже там, на месте. Речь об одном обработанном стволе (без сучьев и коры). Но нужны-то не брёвна – шпалы! То есть эти самые брёвна ещё следовало должным образом распилить на десятифутовые шпалы. А это немалые деньги. Так что миллионы на дубах, понимает Бальзак, явно не заработать. Хотя тысяч четыреста – вполне.

Он срочно пишет сестре Лоре, чтобы её никчемный увалень-муженёк немедленно занялся дубами и шпалами. Мсье Сюрвиль, действительно, был увальнем, но не никчемным. Грамотный инженер-строитель, он быстро подсчитал все «за» и «против» и охнул: нерентабельно. Везти дубы (даже шпалы) из Украины в Европу себе в убыток. Так что – пустая затея, подытоживает Лора.

Ева разместила гостя во флигеле: спальня, салон-прихожая и, конечно, роскошный кабинет. На письменном столе толстые сальные свечи в серебряных канделябрах. Здесь Бальзак пишет роман «Мадам де ла Шантери» («Madame de La Chanterie»), а также вторую часть «Изнанки современной истории» («L’Envers de l’Histoire Contemporaine»). Что-то исправляет в старых работах, дополняет, планирует новые сочинения. Ему здесь спокойно, поэтому пишется легко и быстро. В качестве отдыха – общение с Евой и местными.

Как заметил Оноре, даже врачи здесь лечили как-то по-особенному. Самым именитым доктором во всей округе считался г-н Кноте. Когда у Эвелины появились боли в суставах, вызвали лекаря. С ходу поставив диагноз (ревматизм), доктор Кноте принялся лечить. Сначала распорядился заколоть молодого поросёнка, затем (ещё у живого, трепыхавшегося и брызгавшегося кровью!) приказал вскрыть ему брюхо, после чего хворая хозяйка должна была погрузить в его горячее нутро больные ступни. Далее следовало сидеть над издыхающим животным не менее получаса. Странно, боли быстро проходили, правда, через какое-то время возобновлялись.

Бальзаку доктор Кноте тоже помог, и не раз. Так, он прописывал французу некие таинственные порошки (в том числе – от мигрени и болей в спине), за что романист был ему чрезвычайно признателен. В знак благодарности Оноре пришлёт доктору несколько скрипок, к которым эскулап, будучи коллекционером, был неравнодушен.

В целом, Бальзак больше восхищается от увиденного на родине Ганской, нежели осуждает. Вот что он вспоминал о своей поездке в Киев:

«Ну вот, я видел Северный Рим, татарский город с тремястами церквей, с богатствами Лавры и святой Софией украинских степей. Хорошо поглядеть на это разок. Приняли меня чрезвычайно радушно. Поверите ли, один богатый мужик прочел все мои произведения, каждую неделю он ставит за меня свечку в церкви св. Николая и обещал дать денег слугам сестры госпожи Ганской, если они сообщат ему, когда я приеду еще раз, так как он хочет увидеть меня»{542}.

Бальзаку всё больше и больше нравилось здесь. Эх, если б не Париж, остался бы здесь навсегда!..

* * *

Но следовало держать себя в руках – то есть помнить, зачем он вообще сюда заявился. А приехал, чтобы поспособствовать в делах Евы, в частности – добиться разрешения на её с ним брак. Следовало помнить, что браки с иностранцами в России были запрещены. И эту непробиваемую стену следовало во что бы то ни стало проломить!

И тогда Бальзак пишет нижайшее прошение на имя канцлера Российской империи, графа Нессельроде. В прошении он обращается за содействием в получении монаршего разрешения на вступление в брак французского подданного Оноре де Бальзака с верноподданной Его Величества Евой Ганской. Когда письмо было написано, оставалось всего лишь отправить его по назначению – в столицу империи, Санкт-Петербург. Но тут заартачилась Ева. Она умоляла хотя бы повременить с отправкой прошения. Повременить – так повременить. Письмо российскому канцлеру так и осталось в Верховне.

Незаметно пролетели четыре месяца. А Оноре, казалось, и не собирался покидать «уютное гнёздышко» Ганской. Здесь, в Верховне, ему всё нравится; он даже привык – и к своему новому кабинету, и к дядьке-прислуге, и даже к холодной (лютой!) русской зиме.

В канун Рождества Бальзак вместе с праздничным поздравлением получил «инспекционный отчёт» матушки относительно его парижского «дворца»:

«Я все нашла там в образцовом порядке, везде такая чистота, что самой рачительной хозяйке не к чему было бы придраться. У тебя два хороших сторожа, я считаю их честными людьми: им хочется, чтобы ты поскорее вернулся. Они

1 ... 183 184 185 186 187 188 189 190 191 ... 235
Перейти на страницу: