Читать онлайн Бальзак. Одинокий пасынок Парижа - Виктор Николаевич Сенча

Виктор Сенча

Бальзак. Одинокий пасынок Парижа

© Сенча В. Н., 2023

© Иллюстрации. Граблевская О. В., 2023

© ООО "Издательство Родина", 2023

Художник Ольга Граблевская

* * *

Моей жене, Марине Викторовне,

посвящаю…

Введение

Вonjour, Paris!

A priori[1].

Это не Рабле, не Вольтер, не Гофман.

Это Бальзак.

Из журнала «Revue des Deux Mondes»

Трясущийся «боинг» вынырнул из чернильного облака и плавно пошёл на посадку. Ещё минута – и лайнер, мягко коснувшись земли, мчится по накатанному асфальту, напоминая со стороны огромного гуся, с шумом пытающегося сбить скорость мощными каучуковыми лапами. Развернулся в направлении аэровокзала, проехал чуть-чуть, притормозил и, недовольно заурчав, встал как вкопанный. Кажется, приехали…

В салоне снуют, отдавая последние распоряжения, стюардессы. Белозубые улыбки в пол-лица. Даже если бы во время полёта в иллюминатор не заглядывало любопытное солнце, всё равно было бы светло уже от этих улыбок.

Два с половиной часа – и ты на месте. Полёт промелькнул, как взмах крыла бабочки. И всё они – вездесущие трудяги заоблачных высот.

– Сок, вино? – поинтересовалась у меня сразу после взлёта одна из стюардесс-француженок.

– А вино Наполеона есть?

– Наполеона? – удивилась та и, смутившись, спрятала на миг белозубое светило.

– Шардоне или кло-де-вужо?..

– Да-да, шардоне… – обрадовалась девушка, ловко достав откуда-то маленькую бутылочку виноградной слезы.

Где-то за час до приземления подошла ещё:

– Чай? Чёрный, зелёный, эрл грей?..

– А как насчёт напитка Бальзака? – решил пошутить я, но опять получилось, что издеваюсь.

– Бальзака? – нахмурила лоб красавица. – А, понимаю: зелёный чай сенча с улуном?

– Кофе, сударыня. Блек кава. Желательно мокко, двойной.

– Мокко нет, – окончательно смутилась стюардесса. – Могу предложить… просто кофе. С круассаном.

– Ну что ж, отлично, благодарю, – киваю я, стараясь быть как можно вежливей. – Тогда просто кофе… с двумя круассанами.

Вот и сейчас, перед выходом в терминал, на вопрос стюардессы, понравилось ли в полёте, благодарю от души. Всё было замечательно, рассыпаюсь в комплиментах, особенно – белозубые улыбки и… кофе. С двумя круассанами. Между прочим, напиток Бальзака. При упоминании имени писателя-земляка девушка слегка зарделась, не преминув заметить, что уж это-то она запомнит…

К иллюминаторам не протиснуться, каждый норовит выхватить за окном первое, самое запоминающееся, впечатление. Хотя, смотри не смотри, ничего нового не выглядишь, везде – как под копирку, будь то Новосибирск, Москва или Париж. И лишь по едва уловимым штрихам можно отличить парижский Орли от подмосковного Шереметьева. Вот промелькнула развесистая пальма; а на взлётку въезжают сразу два безразмерных лайнера, виляя огромными хвостами с полосатыми флагами: прибыли частые гости Парижа – американцы. Кругом самолёты самых разных расцветок – от небесно-голубого до ядовито-зелёного и ярко-оранжевого. По периметру аэродрома чинно выстроились аккуратненькие домики под черепичными крышами, какие у нас увидишь разве что на старинных гравюрах или коврах послевоенной поры.

Ещё одна примета: отсутствие родной кириллицы. Куда ни посмотришь – не за что глазу зацепиться: одни «самсунги» и «люфтганзы» на западный лад. А что вы хотели, «ваше высочество»? В чужой монастырь, как известно, со своим уставом не ходят. Приехал в гости – будь добр, смотри и удивляйся…

И только очутившись в чреве огромного аэровокзала, по-настоящему ощущаешь, что где-то рядом, всего в каких-нибудь полчаса езды, гудит, бурлит и тяжело дышит другое «чрево» – гигантского города, имя которому – Париж.

Париж многолик, загадочен и таинственен, если не сказать больше – мистически своеобразен и неповторим. Для Хемингуэя это был «праздник, который всегда с тобой»; для Золя – город, имевший безразмерное «чрево». А вот Бальзак называл Париж пустыней. В середине своей жизни, когда уже были вкушены первые плоды славы и признания, он вдруг почувствует себя в многолюдной и равнодушной столице одиноким, беззащитным и бесприютным. Писателю вдруг покажется, будто никто ему не рад и нет никакой возможности «жить во Франции и среди отчаянных битв», пожирающих не только здоровье, но и жизнь. И Париж едва не отвергнет гениального «Прометея» человеческих душ.

Итак, «пустыня». Впрочем, даже Сахара бывает интересна – особенно своими оазисами. Кто-то едет в Париж, чтоб очутиться в хемингуэевском «празднике»; кто-то – с головой окунуться в его неуемное «чрево». Пустыня – всегда загадка. Но в Париже есть то, что неведомо песчаным дюнам: оазисы времени. И заглянуть туда для нас было бы большой удачей…

Часть первая

Разбег

Глава первая

A posteriori[2].

Время – единственное достояние тех, у кого весь капитал – это их ум.

Оноре де Бальзак

Мир – это бочка, усаженная изнутри перочинными ножами.

Оноре де Бальзак

…Гильотину придумал отнюдь не благонравный парижанин Жозеф Гильотен. Её изобрел совсем другой человек. Имя «мыслителя», додумавшегося «быстро и легко» отправлять слабого человечишку в мир иной, Антуан Луи, парижский хирург и костоправ. А вот то, что «машинка» заработала в полную мощь в кровавые годы Великой французской революции, следует винить совсем не костоправа, а законодателей. Хотя и тут не обошлось без эскулапа (кто возразит, что благими намерениями вымощена дорога в ад?). Среди авторитетных и уважаемых депутатов Учредительного собрания Франции оказался прославленный профессор анатомии в Сорбонне Гильотен. Именно сей учёный муж, заинтересовавшись циничной продуманностью «адской машинки», дававшей возможность испустить дух без страданий и боли, и предложил народным избранникам хитроумное приспособление для умерщвления себе подобных, а точнее – «для оздоровления прогнившего общества».

– Этой машинкой я в одно мгновение отрублю вам голову так, что вы ничего не почувствуете! – цинично пообещал Гильотен на одном из заседаний депутатам.

Возможно, именно красноречие доктора Гильотена и перевесило чашу весов, от которой зависело быть или не быть гильотине. Предложение коллеги депутатам понравилась. И не только им. Как известно, в проекте, представленном на утверждение королю за полгода до его свержения, лезвие ножа гильотины имело полукруглую форму.

– К чему такая форма лезвия? – сделал замечание Людовик. – Разве шеи у всех одинаковы?

И собственноручно заменил на чертеже полукруглое лезвие на косое (позже Гильотен дополнительно внесёт усовершенствование: «идеальным» окажется угол среза в сорок пять градусов).

Очень скоро «госпожа Гильотина» заработает в полную силу. И будет действовать быстро, чуть ли не молниеносно. Депутаты не могли нарадоваться: такая казнь