Он расстегнул рюкзак и достал небольшую, плоскую банку, свинтил крышку, внутри оказалась серая, густая мазь, слегка пахнущая аптекой. Он зачерпнул немного мази и намазал пальцем над бровями и под скулами, намазал Ивану и убрал банку обратно.

— Это чтоб по сторонам внимательно смотреть, все подмечать и не щелкать. А то цапнет леший за ухо, а мы его и не заметим.

Клим расхохотался и сел на табурет.

— А теперь, Иван, слушай меня внимательно. Все, что я скажу, я могу конечно и потом повторить, но это нежелательно, память у меня в тех местах слабовата. Так что запоминай сразу.

Он замолчал, посматривая на нецензурную надпись на стене склада и продолжил самым внушительным голосом.

— Выступаем через полчаса, идем спокойно, не торопясь, не шарахаемся, держим друг друга в поле зрения, даже когда кому-то приспичит. Рации держим в местах, закрытых от намокания, телефоны желательно спрятать, фотографировать запрещаю, это блажь. Далее, идти нам сутки, с ночевкой, при изменении самочувствия, даже если просто чирей вскочит или зуб заболит, сразу сообщай, здесь пустяков не случается. Сначала покажется зуб болит, а потом рот открыл, а у тебя десна кровью исходит, было такое. Еще, из ключей и источников воду не пить, только после кипячения или обеззараживания таблетками, незнакомые предметы, если такие окажутся по дороге, руками не хватать. Про змей я напоминал.

Далее, что касается психического состояния…

Клим передохнул и продолжил еще более убедительно

… Если накроет психоз или страх, или будут мерещиться упыри, или голые бабы, ты уж мне Иван об этом тоже сообщай, не стесняйся. Мы как нибудь постараемся это исправить. То же самое скажу про себя. Я у горы становлюсь психованным, взбудораженным, могу наорать, оскорбить, могу испугаться, во внимание это принимать не надо. В любом случае заранее приношу извинения, — Клим усмехнулся.

— И самое главное, в нашей дружной команде каждый имеет право голоса, но главный — я, меня слушать беспрекословно. Это на случай вероятного недопонимания. Контрольный вопрос. Все понятно?

— Понятно.

— Отлично, а теперь оправляемся, то есть бежим в туалет, проверяем кладь, садимся на дорожку и выходим.

Через пятнадцать минут они вышли со склада, неся за плечами большие рюкзаки с довесками, Клим обернулся на дорогу, словно записывая в память этот вид, который не повторится больше в этой ипостаси, поправил кепку и свернул на старую дорогу, которой ездили когда-то лесовозы и которая потихоньку становилась частью природы. Иван шел следом.

* * *

9:13

Иван шагал за Климом, придавленный тяжелым рюкзаком. Он искренне удивлялся, откуда в сухопаром, тщедушном теле Клима столько сил, хотя и сам он за время вылазок похудел так, что стали видны ребра. Клим же успевал все — и тащить вперед их караван и подшучивать над неопытным, но старательным Иваном.

Около десяти утра они миновали второй из разрушенных землетрясением складов, стоящих друг от друга на расстоянии полукилометра. Когда-то в них хранилась древесина, теперь оба были пусты и имели форму смятых картонных коробок из под обуви. Первый был превращен в общественный туалет и испещрен снизу доверху злорадными граффити, второй был брошен без малейших признаков какой либо в нем заинтересованности. Эти апокалиптические картины вызывали у Ивана чувство скорого и неминуемого краха цивилизации.

Приноровившись к тяжелой ноше Иван созерцал перед собой мелькающие ботинки Клима и слушал, как что-то медно звякает в глубинах его рюкзака, как будто там завелась мышь. Интересно, как сейчас там Антип, когда дома ни хозяйки ни его. Хорошо, что он освободил вчера пса, цепь это отвратительно и неприятно. Потом ему в голову пришла мысль, что самое неприятное с ним произошло бы не в тот момент, когда он по глупости сломал бы ногу, руку или утонул, увлекаемый на дно тяжелым рюкзаком, а если бы он достиг горы и она просто проигнорировала его существование. Снова что-то звенит… И весь этот аттракцион оказался бы мифом и прозой в одном флаконе. Это было бы ужасно и смешно.

Эх, знать бы наверняка, что не зря он тащит на себе этот громадный, как воздушный шар, рюкзак, набитый черт знает чем — чем именно знал только Клим, потому что Клим самолично паковал их вчера вечером.

… Асфальт закончивал свою короткую жизнь, покрытый как старик, сеткой глубоких морщин и выбоин. Дорога через три километра показала первые признаки иссыхания, асфальт съеживался от метра к метру, сквозь трещины пробивалась жесткая трава, а потом и наглый кустарник. Внезапно и такая дорога закончилась — впереди лежала большая пирамида щебня и красный, ремонтный заборчик, валяющийся поперек.

— Все, Иван, дыши глубже! — торжественно объявил Клим. — Отсюда и дальше — край великого Алтай ээзи, духа Алтая, здесь его земля и весь наш апломб и твой смартфон тебе тут не помогут, можешь выкинуть их или оставить под камнем.

Вокруг них высились бесконечные зеленые хребты с редкими проплешинами безлесья, невозможно было и представить, как отсюда можно найти вход или выход и только грунтовка, как волшебный клубок упрямо вела их дальше. Они подчинились ей и сошли с асфальта, Клим махнул рукой и что-то насвистывая, повел их вперед. Ивану хотелось спросить его что-то важное и значительное, все-таки они пересекли важную, невидимую границу, но голова была занята какими-то пустяками. Как ни странно, его успокаивала мысль, что пока что он не более, чем носильщик, лишние ноги и руки Клима, просто инструмент.

12:10

…  — Сидел я тогда на этом дереве и думал, как бы мне этого мишку спровадить. Потому что если бы подоспели его папа или мама мне бы пришлось плохо, да и дерево, на котором я сидел, было так себе, хлипкое…

— Клим, смотри, что там, озеро? — Иван вспомнил, что бинокль покоится на самом дне рюкзака.

Впереди между холмами под солнцем блестел темный металл воды — примерно в километре от них.

— Черное озеро. Название конечно мрачное, но точное, там сделаем привал. Короче, насчет безвыходных ситуаций…

Озеро издалека казалось черным, как лепешка асфальта, они подходили к нему все ближе и эта иллюзия не исчезала. Каменистые берега без растительности, темная, мрачная вода и отступивший от озера лес.

— Действительно черная. Обман, фикция — в пригоршне Ивана вода была темна, словно в нее добавили чернил.

— Подземные выбросы, озеро стерильно, ни рыбы, ни флоры. И пить из него не рекомендую.

Клим выбрал место для привала на пригорке, в ста метрах от озера, под защитой осин, сбросил