— Оставайся.

— Я подумаю, — ответил Иван, неожиданно для себя.

Клим, жуя развернулся к окну, облокотившись о подоконник, совершенно как Аркадий и оглядывая комнату поверх Ивана, спросил.

— Скажи мне, Иван, не могу понять главного, ты идешь просто из любопытства или у тебя есть план?

Хороший вопрос, однако. Если бы знать, что ответить, то и тогда…

— Долго думаешь, — Клим продул две стопки, твердо поставил на стол и разлил по сто грамм.

— Сам не знаю, — Иван искренне пожал плечами. — Но сходить туда необходимо. Ключ всей истории — там.

— Там Медвежья гора, Иван. Место своеобразное. Никаких ключей там нет. Не имею права и желания тебя отговаривать, но кое-кого эта горка разжевала и выплюнула.

Клим поставил на плиту вторую, захватанную сковороду и разбил туда четыре яйца.

— Я рискну. Вдвоем-то дойдем, правильно, Клим?

— Дойдем, без сомнения, но учти, я провожу тебя только до старой лесозаготовки. Потом пойдешь один. Хотя ты не в курсе, конечно, где это.

— Один? А в чем причина?

— Таково правило. Восхождение — это личный зачет.

— Понятно. А когда выходим?

Клим развалил яичницу на две тарелки.

— Послезавтра. Кончится дождь и пойдем, в дожди там не пролезть. Доедем до леспромхоза, оттуда пешком. День нам идти, потом ночуем и утром часов в восемь будем на месте. Ну а там как повезет.

— Тогда давай еще по одной, за то чтобы повезло.

— Это не лишне, — полностью согласился Клим.

Иван старательно выпил.

— Скажи, Клим, а ты зачем ходил на гору? — в Иване проснулось любопытство, Клим был для него не только командующим, но и ветераном.

— Чистый интерес, хотел себя испытать, — Клим поморщился, вспоминая, — с Демидом ходил, он уехал отсюда. Тот каждый год на гору лазил, нравилось ему. Вот он-то меня и раззадорил.

— Страшно было?

— Нет, мне тогда было двадцать два года, в этом возрасте я, честно говоря, только триппера боялся.

— Скажи, Клим, что мне там ждать? К этому можно как-то подготовиться?

— Нет. Просто нужно быть готовым и все. И еще, ты мне кое-что должен будешь, Иван.

— Я понимаю.

— Нет, не понимаешь. Не в деньгах дело. Это будет как билет на нашу экскурсию. Оплата по факту получения. Ты должен согласиться без вопросов, закрыв глаза. Ничего страшного, личное одолжение.

— Я согласен, — Иван был спокоен, — еще что-то?

— Все.

— Как ты думаешь, Медвежья гора, зачем она?

— Вот ты спросил, Иван… Я не знаю. Скажи спасибо и пользуйся! — Клим снова налил и задумался. — По моему, тут так — есть два вида лекарств, одни сладкие, другие горькие. Медвежья гора это лекарство второго рода. Я даже думаю, что это и не лекарство вовсе, а хирургическая. Вываливается из тебя там все, что спрятано, наружу, для твоего же обозрения. Голая правда. Я два раза там был и больше туда не тороплюсь. Соблюдаю дозировку. Я тебя не разубедил, Иван?

— Нет, — Иван убежденно покачал головой, — когда еще такой случай подвернется. Но спасибо, я буду начеку.

— Соломки тут не постелишь. Давай еще по одной.

* * *

Иван оделся и запинаясь о железки, нырнул с крыльца в мелкий дождь. По капюшону забарабанило и он, скользя по мокрой земле, отправился домой, мысленно подгоняя вперед неторопливое время.

Ночью ему приснился Эрлик с горящими, стеклянными глазами, вылезающий из подпола. Борода его была зелена, он улыбался беззубой улыбкой и показывал невероятно длинным пальцем в окно, где на горизонте черным муравейником вздымалась Медвежья гора. Она была словно живая, склоны ее шевелились, Иван присмотрелся и ужаснувшись, увидел, что по склонам карабкается неисчислимое количество черных, блестящих, как крылья жуков, человеческих спин. Срываясь, люди лезли вверх по плечам, упорно, бездумно, но ни один не достигал голой, острой, как наконечник копья, вершины.

* * *

До леспромхоза, который находился в десяти километрах южнее Онгудая, их подбросил Борис, молодой, обстоятельный парень, аккуратно сложивший заработанное в бумажник и не не задавший ни одного ненужного вопроса — куда они, зачем и кто этот бледный пассажир на заднем сиденье. Ивану и впрямь было не до смеха, то ли он переволновался, то ли перепил кислой браги, которую сварил ему Клим, то ли просто был голоден. Когда он выволок свой рюкзак из багажника, его собственные ноги показались ему тонкими и слабыми, а их связь с землей весьма ненадежной. Борис помог с выгрузкой, спросил не нужно ли чем помочь и махнув на прощание рукой, уехал.

— Хороший парень, — резюмировал Клим, — собранный.

Слева от дороги, у подножия гряды, стоял разрушенный леспромхоз — каркас большого склада с проваленной внутрь крышей, также несколько строений промышленного назначения из красного кирпича, поросшие густой травой и гордая кирпичная труба, сломанная сверху на треть. Чуть дальше на дороге ржавела брошенная, разграбленная бензоколонка.

— Куда ни глянь, везде руины, — Иван взгромоздил рюкзак на спину.

Клим пожал плечами и пошел к постройкам.

— Семь с половиной баллов, что ты хочешь. Все в пух и прах, весь леспромхоз. В две тысячи третьем. Так и не восстановили, бросили. Рискованное место, рядом разлом, постоянно трясет. Пойдем на склад, надо оформить мысли и дальнейшие действия.

Они подошли к складу.

— Раньше, года четыре назад здесь, на территории дикие собаки жили, свирепые, как волки. Многих покусали, одну женщину насмерть загрызли. Полиция конечно не шевелилась, пока местные не приехали с ружьями, всех псов, каких нашли, перестреляли. Я с тех пор перцовый баллон в лес ношу, собаки дуры, если дичают, так и лезут на рожон. Поделиться?

— Да нет, спасибо, у меня рюкзак и так трещит по швам.

— Ты что-то бледноват, Иван, не спал что ли, — Клим встревоженно, полушутя заглянул Ивану в глаза.

— Полночи на горшке с твоей браги сидел.

Клим достал фляжку.

— На, подкрепись. Не бойся, пей, это лекарство, — Иван хлебнул, потому что хуже быть уже не могло.

— Что это? — на глазах у него выступили слезы.

— Самогон и травы, что же еще. Сейчас будешь розовым, как помидор с грядки.

Они зашли на склад, он был пуст, только у входа валялись два пластмассовых табурета с лопнувшими сидениями.

— Садись, Иван, только осторожнее, штаны не защеми.

Иван поставил рюкзак, щеки и лоб внезапно потеплели, самогон взорвался в желудке, как граната. Клим стоял в проеме дверей и смотрел на лес, посвистывая.

— Кажется, что я уже чую ее. Но это не так, рановато еще.

— Что чуешь, Медвежью гору? — Иван подошел к Климу.

— А может это все иллюзии. Давно я здесь не был, давно, — он принюхивался к августовскому воздуху, как собака, широко