Но Брайс радостно вскрикнула, увидев в проеме Рунна. Брат тяжело дышал, глаза его широко раскрылись от изумления.

Уже через мгновение они со смехом обнимались. Звездный свет Брайс заливал тесную комнату, отбрасывая резкие тени.

– Брайс! – снова и снова повторял улыбающийся Рунн, и в его голосе звучала гордость за сестру.

У нее не находилось слов. Она просто схватила его за руки и только сейчас увидела, в каком они состоянии.

Фрагменты татуировок на лоскутьях кожи. Судя по всему, плоть рассекали чуть ли не до костей.

Звездный свет померк.

– Рунн, – выдохнула она, едва сдерживая слезы.

– Цел и невредим, – ответил он и добавил, взглянув на Баксиана: – Снова.

– Я даже знать не хочу смысл этого взгляда, – заявила Брайс.

Баксиан виновато пожал плечами.

– Тебе и не надо знать, – сказал ей Хант и, обняв за плечи, усадил на другую койку, напротив той, где расположились Баксиан и Тарион.

Он сел вплотную к ней, прижался бедром и даже прикрыл ее своим крылом, всем видом показывая, что больше не выпустит из поля зрения.

Брайс купалась в его тепле, вдыхая запах любимого ангела. Самое удивительное состояние, какого больше не сыщешь во Вселенной.

Рунн смотрел на сестру, словно не до конца веря, что она действительно здесь, среди них.

– У меня не галлюцинации?

– Нет.

Брайс показала на койку, предлагая сесть рядом с ней. Однако Рунн остался стоять. Более того, он подошел к двери. Улыбка напрочь исчезла с его лица.

– С удовольствием посидел бы здесь, но не могу.

– Что случилось? – насторожился Баксиан.

– Лидия очнулась, – ответил Рунн. – И обнаружились… кое-какие неожиданности.

* * *

Напряженная тишина в комнате продержалась минут пять.

– Значит, у твоей подруги есть… дети, – сказал Рунну Хант.

Новость, сообщенная братом, не укладывалась у Брайс в мозгу.

Рунн сердито посмотрел на Ханта. Нет, Хант не пытался шутить по этому поводу.

– Как Лидии удавалось их прятать? – вслух удивилась Брайс. – И когда вообще она успела их родить?

– Думаю, важнее другое: не от Поллукса ли они? – мрачно произнес Баксиан.

– Крыльев у них нет, – напряженно пояснил Рунн. – Но это еще ничего не значит.

– А в каком состоянии она сама? – спросила Брайс.

Этой женщине она была обязана всем. Поистине всем. И если сейчас она чем-то могла помочь Лидии…

– Опять спит, – ответил Рунн. – Путешествие по лестницам и коридорам ее истощило.

– Это было на всплеске адреналина, – предположил Тарион. – Потом он кончился.

Глаза Рунна оставались встревоженными. Наверное, Хант решил ему помочь и переменил тему:

– Мы готовы послушать твой рассказ. – Он повернулся к Брайс. – Как ты вообще попала на подводный корабль? Как ты нас нашла?

Брайс тоже решила помочь Рунну и включилась в игру:

– Я уже говорила: я телепортировалась. – Она встретилась глазами с Хантом. Его глаза были полны любви и душевной боли, и потому она сказала: – Хант, ты – мой дом. Помнишь, я тебе говорила, что наша любовь простирается через всю Вселенную и расстояния для нее не имеют значения? Я всегда тебя найду.

У Ханта дернулся кадык. Он наверняка вспомнил, что говорил ей те же слова перед ее прыжком через портал Вечного Дворца. Ему стало тяжело выдерживать взгляд Брайс. Он опустил глаза и спросил:

– Откуда ты телепортировалась?

Брайс понимала его состояние. Пусть все разложит по полочкам.

– Из папочкиного дома. Он думал, что продержит меня в заложницах.

– Ах, он думал? – переспросил Рунн.

Брайс пожала плечами.

На этот раз Хант помог ей и сказал:

– Ты можешь подробнее объяснить то, о чем говорила Океанской Королеве? О паразитах в воде и астериях?

– А что еще тут объяснять? Астерии запустили паразита и отравили всю воду на Мидгарде. Паразит живет в теле каждого из нас. Он заставляет нас совершать Нырок, а отказывающихся лишает магической силы.

– О чем речь? – спросил Рунн.

Брайс вздохнула. Рунна на встрече с Океанской Королевой не было. Пришлось рассказывать снова, на этот раз с самого начала.

С ее появления в другом мире и помещения в подземную тюрьму. Она рассказала о побеге оттуда, о странствии по туннелям с Азриелем и Нестой. Затем то, что она узнала в потайном зале о древнем мире фэйцев, о дагланах, Тейе, Фионне, Пелиасе, Силене и Хелене. О помощи Хела. Потом рассказала, как востребовала хранившуюся тысячи лет магическую силу Силены, отчего ее звездный свет теперь иной. И наконец поведала о сражении с Весперус, краже Правдорубца у Азриеля и возвращении сюда.

Ее рассказ длился час. Умолчала Брайс лишь о Маске и вообще Сокровищнице ужаса. Чем меньше знающих об этом, тем лучше. Когда она рассказывала о том, как настраивалась на Ханта и перемещалась сюда, его глаза вспыхнули. В них было столько любви, что ей сдавило грудь.

За все это время Рунн не сказал ни слова, хотя его мобильник постоянно принимал сообщения. Вероятно, кто-то постоянно информировал его о самочувствии Лидии.

Хант подался вперед, уперев локти в бедра.

– Ты ждешь нашего рассказа. Там… много чего было. Дай собраться с мыслями.

Брайс рассеянно водила рукой по восьмиконечной звезде у себя на груди.

– Расскажите мне, – попросила она бывших узников астерийского застенка. – Сейчас. Я прошу вас.

* * *

Брайс нужно было на минуту уединиться, чтобы справиться с услышанным.

Минут на десять, если точнее.

– Прошу прощения, я скоро вернусь, – тихо сказала она и вышла из комнаты.

Ей было тяжело дышать, живот свело.

Хант, выскочивший следом, окликнул ее.

Она не могла заставить себя повернуться к нему. Сознавала себя беглянкой, бросившей Ханта и остальных и обрекшей их на немыслимые страдания.

– Куинлан!.. – прорычал Хант и, взяв Брайс за локоть, остановил.

Коридор был пуст. За окном – черная вода холодных морских глубин.

– Брайс.

Хант осторожно развернул ее лицом к себе. Волевые усилия уже не спасали. Ее лицо начало морщиться.

Хант подскочил к ней, крепко обнял, заслонил крыльями, наполнив пространство внутри них знакомым, манящим запахом кедров под дождем.

– Тише, – прошептал он, и Брайс только сейчас поняла, что плачет: безудержно, надрывно.

То была запоздалая реакция на все, что произошло и с ним, и с ней.

– Я так волновалась, – всхлипывала она, обнимая его за талию.

– Я в лучшем виде.

Брайс всматривалась в его лицо, в глаза, где тоже блестели слезы.

– Хант, давай без бравады. После астерийских застенков тебе еще далеко до «лучшего вида».

– Я выжил.

По его лицу пробежали тени. Он наклонил голову, упершись лбом в лоб Брайс. Ненавистный черный венец прижался к ее коже.

– Едва выжил, – шепотом признался он. Брайс еще крепче обняла его. – Мысли