Шрифт:
Закладка:
Даже с высоты, способной сравниться с горой Химринг, Даритель хорошо видел взгляд правителя севера Средиземья, выразительно вопрошавший: «И что?»
— Такой страх способен превратить армию в безумную толпу, которая не помнит, для чего и куда идёт!
«И что?»
Действительно, ничего. Решив, что с иллюзорной колонны спускаться безопасно, поскольку, скорее всего, часть пола на самом деле не поднялась ни на палец, Даритель сделал шаг и ожидаемо очутился там же, где и был ранее — перед троном Мелькора, похожим на воронку от взрыва в алмазной шахте.
— Слушать, как ты называешь Нолдор врагами, можно бесконечно. Слишком много рассуждаешь, — соизволил заговорить Владыка, сонно прикрыв глаза. Сильмарили в чёрной короне играли красивыми переливами, однако выглядели сейчас слишком обычно для валинорских кристаллов. — А я тем временем создал собачку, которая превосходит всех твоих обращенцев, вместе взятых. В Эа всё распределено неравномерно: красота, талант, ум, храбрость, честь… и сила тоже. Ты, как видишь, не в рядах тех, кто способен…
Фраза прозвучала обрывочно, однако продолжения не последовало.
Около трона Мелькора часто находились волколаки или похожие на них существа, однако сейчас никого видно не было, не светились даже красные и оранжевые глаза, но вдруг из-под моста, поднявшегося над провалившимся в лаву полом, выпрыгнул щенок, размером со взрослую лайку. Пёс был абсолютно чёрным и выглядел неестественно, напоминая плоский подвижный силуэт. Однако зверь вдруг остановился, отряхнулся и стал вполне обычной собакой, только с огненными глазами. Морда хищника безжалостно улыбнулась.
— Его нельзя пускать в клетки к беспомощным пленникам, — заговорил Мелькор, закрыв глаза, — и мёртвую еду он получать не должен. Накажу любого, кто ослушается. Видишь, Даритель, какой счастливый у меня пёс? Ему не больно жить, ему хорошо. Пожалуй, выпущу малыша погулять, а ты иди и готовь план наступления на юг. Сейчас я уже могу точно сказать, насколько широко разольются огненные реки.
Повисло молчание, в мерцании отблесков света лучи собрались в карту, хорошо знакомую, однако некоторые стрелки на ней поменяли направление.
— Мы обязаны победить, — сказал вдруг Мелькор, и Даритель услышал в словах Владыки опасение.
Неужели бывший Вала боится, что, выдохшись, станет жертвой собственных братьев, которые решат отомстить за всё причинённое им зло? Неужели он понял, что заигрался в хозяина мира?
Примечание к части Песня Анатолия Щедрова "Мы всё могли изменить"
Время Темы Трусости
— Я тебе не обед, пёсик! — со смехом кружась в обличии летучей мыши над молодым хищником, шутливо пригрозила Турингветиль. — И мои детёныши тоже!
Огромный чёрный щенок, скалясь с весельем хищника, подпрыгивал, клацая зубами совсем рядом с дразнившей его монстрицей.
— Ему всё обед, — сдержанно улыбнулся Даритель, следя глазами за клубящейся в небе колдовской тьмой.
— Соскучился по чистому небу? — вдруг спросила Турингветиль. — Какое оно было в Валиноре?
— Всегда одинаковое, — равнодушно отозвался прислужник Мелькора. — Однако признаю, я бы хотел снова увидеть что-то, кроме этих облаков.
— Как насчёт зеркального подземелья? — пронзительно захохотала гигантская мышь, шутливо ударив перепончатым крылом оскаленную щенячью морду.
— И кроме подземелья.
Пёс отпрыгнул, присел на лапы, высунул влажный алый язык. На камни закапала вязкая, резко пахнущая слюна.
— Наши враги — враги для всех Айнур, — зачем-то сообщила щенку Турингветиль. — Это значит, что для нас не существует морального выбора в войне с ними. Они не за наших собратьев, поэтому, убивая их, мы совершаем общее благо.
— Убивая врагов, — напряжённо отозвался Даритель, — мы тоже несём потери. Это не всеобщее благо.
— Уже сейчас мы можем примерно знать численность нашего войска, — монстрица села на высокий чёрный камень и теперь казалась высеченным из него изваянием. — Оно способно смести остатки вражеской армии на нашем пути с минимальными потерями.
Майя промолчал, смотря в клубящуюся тьму. Пёс вдруг навострил уши, осмотрелся и бросился огромными прыжками куда-то за холмы.
— Ты говоришь «наше войско», — отвернулся от неба Даритель и посмотрел на вампиршу. — Хочешь идти со мной на юг?
Турингветиль вспорхнула, зашуршав крыльями и встала на ноги около Дарителя уже в обличии женщины, неестественно, утрированно красивой и оттого уродливой.
— «Наше» — означает «алкарим», — спокойно улыбнулась монстрица, тронув длинными тонкими пальчиками воротник и застёжку плаща помощника Мелькора. — «Мы» — значит «подданные Владыки». У каждого своя территория для охраны, слежки и завоевания. Моя — склоны Железных Гор. Твоя — вся, что захватишь. Не больше, но и не меньше. И путь у каждого, кто вёл Тему, свой. Наше единство предполагает одну цель, одну тональность, один последний аккорд, но как каждый из нас подведёт к нему мелодию, не касается других творцов и аккомпаниаторов. Одна цель не означает совместный путь.
Подумав о том, что монстрица неверно поняла вопрос и ожидаемый ответ, Майя согласно кивнул.
Да, путь известен — карта продвижения на юг начерчена, однако мелодия ещё не спета, и сейчас самое отвратительное, что есть среди диссонанса, сыграет Тему Жизни, поможет избежать смерти целому народу.
Настаёт время Темы Трусости.
***
«Ты понимаешь, в чём разница между тем, как строим мы, и как они? Ты слышишь разницу, чувствуешь её. Видишь! Дерево, даже срубленное и распиленное на доски, продолжает жить, поэтому не тлеет. И я не простил бы тебе причинённый моим творениям вред, если бы ты повредила хоть одну дощечку».
Две пары рук ласково водили по лежащим на мягком морском дне белоснежным доскам, совместная воля двух Майяр заставляла скрытые
