Шрифт:
Закладка:
«Да лучше вообще не становиться женой, чем проходить через такое! Я пришла воевать против того, кто точно враг, а не разбираться, что и кому надо доказать! Тьфу!»
— Я оставлю ребёнка, — сказала Бельдир знахарке. — Отнимать жизни буду у чудовищ, а моё дитя чудовищем быть не может.
***
Несмотря на непогоду, площадь наполнилась народом.
Праздник был устроен по случаю приезда войска Малаха Благородного в Крепость Исток, и распорядился об этом сам верховный нолдоран. Разумеется, смертным не было известно о том, что принц Финдекано не пускал на свою территорию певцов отца, поэтому те, кто ждали появления знакомых менестрелей и звучания не раз слышанных песен оказались удивлены и слегка разочарованы непривычной музыкой. Однако постепенно атмосфера праздника захватила даже недовольного плохой погодой, холодом и необходимостью иногда вставать с переносного трона вождя Малаха.
— Кто говорит, будто Моргот непобедим — просто трус! — воодушевлённо и зло выкрикнул с высокого помоста принц Финдекано, облачённый в боевой доспех с заметными царапинами, которые не скрыла полировка. — Да, он силён, но тем больше чести нам, бросающим ему вызов! Со слабаком справиться может даже недостойный подлец, а сразиться лицом к лицу с тем, кто многократно превосходит мощью — поистине подвиг! Мы победим! Сделаем то, во что не верят трусы и ничтожества, готовые предать свои идеалы ради мнимой безопасности! Мы будем сражаться и победим, вопреки всему! Мы отомстим за каждую отнятую жизнь!
Радостные крики разнеслись по площади, верные сына верховного нолдорана грянули песню, что звучала много раз и в Хэлкараксэ, и на Ард-Гален, поднимая дух воинов среди бесконечных льдов или ненасытного пламени:
— Снова бежать по лезвию бритвы,
Словно загнанный зверь,
Не считая потерь,
И вновь рисковать собой!
Может лучше лежать тенью забытой
На горячем песке от страстей вдалеке,
Где царит тишина и вечный покой?!
Пусть пророчит мне ветер северный беду,
Я пройду и через это, но себе не изменю.
Ветер, бей сильней, раздувай огонь в крови!
Дух мятежный, непокорный, дай мне знать, что впереди!
Чтобы жить вопреки!
С грохотом и буйным весельем на площадь, верхом на исполинском таране со встроенным буром, гремящем цепными подвесами и мощными колёсами, въехал Магор, тоже в видавших виды доспехах, с боевым молотом в руках. Его воины бежали рядом, некоторые ехали рядом с командиром, размахивая фиолетовым знаменем со стрелой.
Следом за тараном выкатилась огромная катапульта, оседланная старшим сыном Магора — Хатолом, пока не снискавшим боевой славы, но уже вдохновлённым подвигами предков и своего народа.
С восторгом наблюдая за происходящим, Баранор с собратьями пил сидр прямо из огромной бутыли, впервые за весь проделанный путь от дома до Крепости Исток не жалея и не сомневаясь в верности выбора.
— Здесь есть честная боль, там — фальшивая радость!
Зло под маской добра не приемлет душа, хоть разум готов принять.
Мне судьбою дано подниматься и падать, и я знаю теперь:
Одиночества плен лучше праведной лжи нового дня!
В толпе было много незнакомых девушек, которые сейчас казались юному смертному прекрасными, словно эльфийки.
«Эльфы, эльфийки, тьфу на них! — вспомнилось ворчание злобной родственницы. — Старики и старухи в юных телах!»
Да! Девы-Фирьяр лучше эльфиек! Ближе, роднее!
Одна из них, светловолосая, синеглазая, как раз оказалась чуть ближе остальных, а её взгляд говорил: «Да!»
Баранор ринулся к незнакомке, и через мгновение они уже вместе, приобнявшись, славили героя Мараха, принца Астальдо, принца Фингона, принца Финдекано, не зная, что Финдекано, Астальдо и Фингон — это один и тот же эльф, кричали злые пророчества и проклятия на голову Моргота и, видимо, его сообщника Бауглира, называли Благородным и великим Малаха, а потом…
— Ты дождёшься меня из Дор-Даэделот? — спросил Баранор деву раньше, чем узнал её имя и представился сам.
— Обещаю!
— И мы будем жить долго и счастливо!
— Да!
— Дышит кровью рассвет, но не сыграна пьеса.
Время крадет каждый наш шаг, безмолвие своё храня.
Жить или нет? До конца не известно,
Но я знаю одно: никому не дано
Дрессированным псом сделать меня!
Пусть пророчит мне ветер северный беду,
Я пройду и через это, но себе не изменю.
Ветер, бей сильней, раздувай огонь в крови!
Дух мятежный, непокорный, дай мне знать, что впереди!
Чтобы жить вопреки!
***
Алмарил гордился собой. Да, принц Финдекано его послушал и перебил своей Темой музыку отца! Айя Астальдо!
Можно было бы присоединиться к веселью, но опустошение внутри лишило сил и желания вставать с постели. Хорошо бы отправиться в Дортонион и разобраться, как же так случилось, что втородомовским агитаторам удалось увести народ на войну из-под носа Финдарато и его лордов.
Да, надо ехать, но…
Пришлось встать с постели и, слыша ушами звуки праздника, а сердцем — пение сестры, которое не давало сдаться в самые тяжёлые мгновения, сесть за стол.
Письма. Много писем. Написать в Химринг, на Ард-Гален и, может, матери. Что отправить по первым двум адресам, ясно, а в третий…
Может, достаточно лишь пары слов?
Рука сама собой взяла перо, и на развернутом на столе листе появилась всего одна короткая строка:
«У меня всё хорошо, мама».
Примечание к части Песня «Жить вопреки» группы «Кипелов»
Неравномерно распределённое добро
Давно не возникавшее ощущение единства Айнур между собой и с Главной Темой Творения удивило и заставило Эонвэ заволноваться: в последнее время изменения неминуемо несли разрушения, причём даже не отсроченные или имеющие лишь косвенное отношение к Изначальной Песне.
Нет. С некоторых пор плохое происходило сразу — быстро даже по меркам эльфов.
«Не хочу расстраивать дорогую Кементари, — звучала Тема Мелькора, — поэтому, Ауле, будь любезен, передай супруге, чтобы начала уводить своих созданий от
