Лебедев выпустил стайку крепких словечек.

– При чём тут синеродистый калий? – продолжил он. – Как понимать, что вас объявили то ли убитым, то ли умершим, то ли зарезанным? Ваш начальник телефонировал, сомневается, живы вы или нет. Не знаю, что ему ответить.

– Сообщите, что слухи о моей смерти немного преувеличены, – ответил Ванзаров. – Вместо меня погиб портновский манекен. Получил удар топором от ночного гостя.

Аполлон Григорьевич подумал, что друг его бредит с утра пораньше. Ванзаров быстро убедил его в обратном. Под конец подробностей о ночном происшествии должна была появиться бутыль «Слезы жандарма». И она появилась.

– А ещё говорят: пить вредно, – сказал Лебедев, разливая волшебную жидкость по мензуркам. – Нет, друг мой, в России водка – это эликсир жизни [59]. Спасла вас и вашего приятеля. А манекенов мы настругаем.

Мензурки опустели.

– Что обнаружили? – спросил Ванзаров, борясь голодным желудком с волшебным напитком.

– Не успел ожить – и опять за своё! – Аполлон Григорьевич картинно взмахнул руками. – Отвечу кратко: да и да. Под ванильным сахаром на дне табакерки в стыках стенок и днища застряло несколько кристалликов. Бонбоньерка полна чистым синеродистым калием. Ваша догадливость оказалась права. Что не отменяет ваш долг и «Пивато».

– Не отменяет, – согласился Ванзаров. – Почерк из бумаг?

Лебедев покачал головой:

– К сожалению, однозначно: нет. В деловых письмах и на картах разные почерки. Писали разные женщины. Разочарованы?

– Очень важный результат. Благодарю, ваша помощь бесценна.

Аполлон Григорьевич отмахнулся, как от надоедливой мухи:

– Да бросьте вы подлизываться. Думаете, не понимаю, что стоят мои выводы без ваших мозгов… Кстати, узнал забавную подробность. Помните, что коробка сигар «Толстый Упманн» оказалась фальшивой?

– Трудно забыть. Нашлась в столице?

– На Васильевском острове позавчера устроили полицейскую облаву. В скромном домишке обнаружили склад контрабанды из Варшавы. А среди фальшивого серебра, кружев и якобы швейцарских часов – несколько коробок этих сигар. Владелец клялся, что не знал о фальшивке, продал одну коробку. Правда, неизвестно кому. Взял всего сто рублей. Вам не до того, вы убийцу фигуриста ищете, а я по старинке просматриваю сводки из участков.

– Это по-настоящему бесценная новость, – сказал Ванзаров, слезая с табурета.

– Неужели?

– Иван Куртиц ездил за сигарами прежде, чем выйти на лёд.

– Ему зачем понадобилось? Фигуристы не курят.

– Копировал манеру отца.

– А кто ему указал, куда ехать? Объявления о партии контрабанды в газетах не давали.

– Точный и правильный вопрос. Где накрыли склад?

– В самом конце Васильевского, за 23-й линией.

– Недалеко от убежища мадемуазель Жом?

– Да, через поле. Насколько помню адрес.

– Благодарю, Аполлон Григорьевич. Без вас моя логика – как слепой котёнок.

Комплимент лёг на сердце гения криминалистики. Да, Аполлон Григорьевич был падок на лесть. Простим ему милый недостаток.

От Департамента полиции до 4-го участка Спасской части Ванзаров добрался на извозчике. Городовые, что дежурили у входа, вытаращили глаза, будто увидели живой труп. Один папироску изо рта выронил. И честь забыл отдать. Ванзаров помахал им.

Бранд проявил не меньше эмоций: вскочил, сел, снова вскочил, явно не зная, как принято встречать чиновников сыска, вернувшихся с того света. Наконец вышел из-за стола, встал по стойке смирно и отдал честь.

– Рад приветствовать, господин Ванзаров! – гаркнул он, чтобы пристав в кабинете услышал. И вздрогнул.

Ванзаров протянул руку, которую поручик с чувством пожал:

– Вижу, что наслышаны о моей смерти, Сергей Николаевич.

– Так точно… Городовой Васькин прибежал, наболтал чуши. Получит у меня…

– Городовой не виноват, предполагаю, кто мог пошутить.

– И кто же?

– Завёлся в столице похититель пальм и манекенов, любитель сострить от большого ума. Сейчас не до него. У вас имеется цивильная одежда?

Вопрос привёл Бранда в смущение:

– Дело в том… Видите ли… Всё не успеваю заказать у портного или купить готовое.

Ванзаров понял, что случайно попал в больное место: из одежды у поручика имелась только форма.

– Пустяки, Сергей Николаевич. Едем вас одевать.

– Это невозможно! – отрезал Бранд и залился краской стыда.

Он решил, что Ванзаров хочет купить ему костюм и пальто. Чего нельзя позволить ни при каких условиях. Поручик не нищий. Просто полицейская служба не пускает в магазин.

– Посетите костюмерную комнату отряда филёров, – предложил Ванзаров. – Сделаем из вас столичного жителя. Чтобы не пугали погонами тотошник.

82

Любители согреваться азартом собрались толпой. На последний забег состязаний пришли все, кто имел право посещать Юсупов сад. Ожидалось главное событие: забег на 5000 метров. Самая большая дистанция среди конькобежцев негласно считалась главной. Победитель получал почётные жетоны, как на дистанциях 500, 1000, 2000 и 3000 метров, но значимость победы зажигала над его головой лавровый венок абсолютного чемпиона. Невидимый, конечно. Но не менее ценный. В прошлые дни дистанции были разыграны. Остался последний забег.

Публика заняла все свободные места на веранде павильона и растянулась по берегам. Четверо конькобежцев разминались, делая небольшие круги. Одеты однообразно: тёмные свитера, вязаные шапочки, чёрные облегающие трико. Для неопытного болельщика они различались большими номерами на спине, написанными на квадратах белой ткани.

На аспидной доске были записаны четверо участников состязания.

На господина Пуресева ставка была минимальной: 1 к 1,1. В прошедших забегах он побеждал дважды: на 500 и 1000 метрах. Его победа в этом забеге имела самую высокую вероятность. На господина Бурнова ставка была повыше: 1 к 1,5. Он победил вчера только на дистанции 2000 метров. А вот на победу господина Блюваса ставка была уже 1 к 3 по причине не самых высоких результатов и отсутствия побед. Четвёртым участником забега числился господин Котов под номером 33. На его победу ставка была смехотворная, если не сказать унизительная: 1 к 10. Что господина Котова не смущало, он тихонько разминался небольшими кругами, держась правой рукой за бок, а левой отмахиваясь для движения. Победитель на 3000 метров, господин Линд, так много сил отдал победе, что не заявился на последнюю дистанцию.

Сведения об участниках, их номерах и ставках Митя огласил громко и официально, как полагается держателю тотошника. И пригласил конькобежцев занимать места на старте.

Было известно, что знаменитый конькобежец Крюков отправлен от Общества на состязания в Москву. Отсутствие другого вероятного чемпиона, господина Картозина, вслух не обсуждали. Но осведомлённые господа шептались, что его дисквалифицировали за недостойный поступок, за который можно вылететь из Общества. Что именно случилось, никто не знал, но каждый осведомлённый господин подмигивал, давая понять: произошло нечто немыслимое.

Ванзаров поднял воротник пальто и натянул шапку на лоб. Маскировка не сделала невидимым, но среди серо-чёрной массы зимней одежды он не выделялся. Медвежья фигура скрывалась плечами азартных болельщиков. Бранда было трудно узнать: форма так прилипла