– Тогда я покажу.

Аарон кивает и выходит в коридор первым, я следую за ним, отставая всего на шаг. Я не могу найти ни одной подходящей темы, чтобы завести разговор, поэтому делаю вид, что увлечена разглядыванием пейзажа за окнами, мимо которых мы проходим.

– Ты со всеми поразительно быстро находишь общий язык, – ровным, но тихим голосом говорит Аарон, привлекая моё внимание.

– Это плохо? – спрашиваю я, не уверенная, пытается ли он мне сделать комплимент или я опять ошиблась.

– Нет, наоборот. Однако я полагал, что тебе потребуется чуть больше… моей помощи.

Я только открываю рот, удивлённая неожиданной обидой в его голосе, как он резко сворачивает в новый коридор, умело уходя от моего даже ещё не заданного вопроса. Мне приходится ускорить шаг, чтобы его нагнать.

– Ты не прав: с принцами мне тяжело, так что твоя помощь мне бы пригодилась, – предлагаю я.

Аарон не поворачивается, а я смотрю ему в затылок и только догадываюсь о выражении лица.

– Ты уже нравишься Северину, – заключает он после непродолжительного молчания.

– Я сказала, что у меня проблемы с принцами, а Северин – король, – как можно спокойнее отвечаю я и едва заметно улыбаюсь, наблюдая, как сбивается шаг Аарона, когда смысл моих слов доходит до него. Однако он всё равно не оборачивается.

Я сворачиваю за молодым человеком в очередной коридор. Спина у меня покрывается мурашками раньше, чем я осознаю причину. Я замираю как вкопанная, понимая, что он привёл меня в коридор, которого я избегала всеми способами.

– В чём дело? – Аарон замечает мою заминку, останавливается и наконец смотрит на меня. Его зелёные глаза расширяются, когда у меня по телу проходит волна дрожи, которую мне не удаётся скрыть.

Молодой человек за пару широких шагов преодолевает расстояние между нами, но я на него не смотрю. Я никак не могу оторвать испуганного взгляда от высоких двойных дверей. Они мало изменились. Всё так же украшены позолоченным растительным узором, а их золотые ручки сверкают в лучах солнца, падающих из ближайших окон. Дерево кажется темнее, чем я помню, но у меня нет ни единого сомнения, что этот путь ведёт в тронный зал, в который я когда-то так и не попала.

Я умерла, прибитая мечами к этим дверям. Хотя возможно, те они сняли с петель, не в состоянии отремонтировать, и сделали новые, но в похожем стиле. Эту часть дворца я избегала все эти дни, отказалась даже Анне рассказать, как именно здесь всё произошло. Решила, что рассказов свидетелей, которые она вычитала в книгах, ей и так достаточно для чувства вины и кошмаров.

Аарон вначале тянет ко мне руку, но так и не касается, оглядываясь на дверь позади.

– Расскажи, – аккуратно, но настойчиво просит он.

Я перевожу на него взгляд, мои глаза расширены от страха перед воспоминаниями, и я бы очень хотела скрыть свой ужас, но не могу. В горле першит, и мне не удаётся даже сглотнуть. Я хочу уйти отсюда. Дёргаюсь в сторону, но Аарон хватает меня за руку выше локтя.

– Расскажи мне, чего ты боишься, я ведь даже… – Он спотыкается на середине фразы, нервно сглатывает, но сжимает пальцы сильнее, не позволяя мне сбежать. – Никто из нас не знает, что именно правда. Даже Анна. Ты… ты никому не рассказала. А пока я не знаю, я не могу…

– Не можешь что? – Мой голос неприятно хриплый, будто каждое слово царапает горло.

– Не могу тебе помочь.

Я едва слышу его ответ, настолько тихо он его произносит. Аарон слишком напряжён, словно готовится отражать атаку врага, но складка между нахмуренными бровями выдаёт его замешательство. Ему, как и мне, не победить невидимого недруга, которым является тень жутких воспоминаний, но он хочет попытаться. Искренность в его зелёных глазах помогает мне расслабиться и уцепиться за реальность.

Он молчит.

И ждёт.

Пока мне удастся разжать напряжённые челюсти и заговорить.

– Она умерла здесь. – Первые слова тяжелее всего выдавить, но меня страшит не это, а мысль, что я не смогу остановиться, если начну рассказывать.

Оглядываю пространство вокруг, делаю шаг чуть вправо, подальше от стены, а Аарон отпускает мою руку.

– Точнее, здесь.

– Кто она?

– Ирина. Моя сестра. И моя наставница. Она была последней, кого я видела. Она единственная пошла со мной во дворец, когда остальные расчистили для нас путь. Наверное, они умерли на главной площади, перед входом.

Аарон никак не меняется в лице, но слушает внимательно. Я же сомневаюсь, насколько разумно рассказывать принцу Серата о нападении на его семью.

– А ты?

Я рассеянно улыбаюсь его вопросу, уверенная, что он знает. Но обхожу принца и двигаюсь к высоким дверям, слыша, как он идёт за мной. Мы проходим ещё один поворот, скорее всего, к купальням надо свернуть сюда, но я игнорирую его и иду к своей цели.

– Я умерла здесь, – просто отвечаю я, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки перед преградой.

Аарон встаёт рядом, оглядывает меня и переводит взгляд на богато украшенные двери.

– Мы можем снять их и сжечь, если они тебя пугают, – как ни в чём не бывало говорит принц, складывая руки на груди.

Простота, с которой он это предлагает, вызывает у меня смешок. Он смотрит на кусок украшенного дерева как на препятствие и решает смести его с пути. Моя улыбка едва заметна, но она не исчезает, и я качаю головой, пытаясь сказать, что такие крайности не нужны. В конце концов, это лишь двери.

– Открой их, – предлагает Аарон.

– Что? – Я непонимающе смотрю на него.

– Твоей целью было попасть внутрь, но тебе это не удалось, – объясняет он, вновь заглядывая мне в глаза. – Так заверши этот путь. Открой двери. Возможно, узнав, что же за ними скрывается, неизвестность перестанет тебя тревожить.

Вначале я хочу возразить, но в итоге так и не издаю ни звука. Какое-то время мы смотрим друг другу в глаза, Аарон больше ничего не говорит и не торопит меня, а просто ждёт моего решения. Рука неуверенно дёргается всего раз, прежде чем я касаюсь прохладной ручки. Ощупываю её, перед тем как сомкнуть пальцы. В конце концов, это лишь двери, ещё раз повторяю я себе. Протяжно выдыхаю, надавливаю на ручку до щелчка и тяну дверь на себя.

И Аарон оказывается в чём-то прав. Первый шаг внутрь даётся мне с трудом, словно сам воздух растягивается, сопротивляясь моему вторжению, но в какой-то момент невидимая преграда лопается, и второй шаг оказывается намного легче, а третий и вовсе