о детстве Александра он распространяться явно не собирается.

Сестра вздыхает и вновь выпрямляется, позволяя мужчине сесть удобнее. Марк делает вид, что наблюдает за поединком, но я так просто сдаваться не собираюсь. Продолжаю сверлить взглядом профиль соседа, пока тот не начинает нервно поглядывать на меня.

– Ну хорошо, – с тяжёлым вздохом сдаётся он. – Я действительно знаком с ним давно. Мы одногодки. Точнее, он не стареет с двадцати двух лет, но количество зим, что мы видели при жизни, у нас одинаковое.

Теперь я отвожу взгляд, чтобы Марку было легче рассказывать. Вряд ли он поделится многим, но хоть какая-то информация уже лучше, чем ничего.

– Мороком он стал в десять лет, а я был знаком с ним с семи. При дворе существует военная академия, и наш покойный король Алексей предпочитал, чтобы его наследник учился воинскому мастерству не один на один с каким-нибудь мастером, а вместе со сверстниками. С Павлом мы познакомились так же, просто он присоединился к нам в академии позже. Тогда Александру было уже девять. И когда он вернулся во дворец после обучения с Мороком, то предложил нам стать его помощниками в новом отряде.

– Значит, всех Теней он собрал из этой академии? – уточняю я.

– Верно, однако каждому Александр предлагал вступить в него добровольно, понимая, что работа у нас будет непростая. Так что все, кого ты видела, здесь по собственному желанию.

– Многие отказались?

– Немногие, – уклончиво отвечает Марк, – но таких оказалось больше, чем хотелось бы. Александру тоже пришлось постараться, чтобы убедить людей, что его сущность Морока ничего не меняет и что он не…

Я бросаю короткий взгляд на собеседника, замечая его растерянность, когда он пытается подобрать слово получше, чем то, что изначально собирался произнести. Но тишина затягивается. Ладонью Марк нервно убирает влажные от пота волосы назад, когда слову все же не удаётся найти замену.

– …не чудовище, – заканчиваю я, прекрасно понимая, что именно он пытался смягчить.

Марк нехотя кивает, Анна бросает на меня встревоженный взгляд, но не вмешивается в разговор.

– Но какая разница! – обрывает напряжённую тишину мужчина, улыбаясь. – Это было давно, а уж я-то его знаю! Вы бы его видели в детстве! Весь был такой опрятный, волосы аккуратно зачёсанные. Настоящий ребёнок королевских кровей, – хмыкает Марк. – Он даже словом никого не мог оскорбить, был весь из себя правильный, поручения и задания выполнял, как самый прилежный ученик, а книжки наизусть зубрил. Если Александр и мог кого-то обидеть, то только своим правильным занудством.

Я закусываю нижнюю губу, пряча улыбку. Легко киваю в такт его словам, прикидываюсь, что не замечаю, как он скрывает своё беспокойство за друга под этим несерьёзным оскорблением.

– Он меня до невозможности раздражал первые месяцы, – сильнее распаляется Марк, но продолжает говорить тихо, чтобы ни Аарон, ни Кирилл не услышали.

– Тогда как вы подружились? – недоумевает Анна, вновь наклоняясь ближе.

– Однажды мы заспорили, даже не помню из-за чего. Я был совсем бесстрашным ребёнком и не испытывал особого трепета перед королевским отпрыском. Он так долго и нудно доказывал мне свою правоту, что я не выдержал и при всех сказал, чтобы он прекратил точить лясы. Я прямо заорал на него, практически обозвав при всех пустомелей. А он… – Марк спотыкается, стараясь удержать рвущиеся смешки, – никогда не забуду выражение его лица… а он аж дар речи потерял и в полной тишине с поразительной серьёзностью вдруг спросил: «Что значит точить лясы?»

Анна проглатывает громкий смешок, я до боли закусываю губу, дабы самой не засмеяться.

– Я ответил, что это означает «чесать языком», но этим ответом ещё больше сбил его с толку, – с трудом выговаривает Марк, пытаясь удержаться от смеха. – Принц деловито заявил мне, что язык у него не чешется.

Анна начинает странно хихикать, Аарон отвлекается от какого-то объяснения Кириллу и поворачивается к нам. Сестра моментально скрывает смех за неловким кашлем. Марк улыбается командиру и приподнимает руку вверх, давая понять, что у нас всё в порядке. Я избегаю его внимания, делая вид, что рассматриваю убранство комнаты. Морок обводит нас недоверчивым взглядом, но, помедлив, возвращается к тренировке.

– И только тогда я понял, – сразу продолжает Марк, пытаясь закончить историю, – что тот мальчишка провёл всё детство за книгами и уроками, едва ли общаясь со сверстниками. Да так, что примитивных фраз не знал, окружённый лишь учителями да советниками. Меня забавляло его искреннее недоумение, и я понял, что до всезнайки ему далеко. С тех пор мы и подружились.

Марк замолкает, и кажется, он даже смущён, что открыл нам больше, чем собирался. Я воздерживаюсь от новых вопросов, решая, что не имею права лезть в их детские воспоминания. Возможно, когда-нибудь Аарон сам что-то мне расскажет.

Проходит ещё немного времени, Аарон завершает тренировку. Марк, Кирилл и Анна уходят по своим делам. Вначале я тоже решаю уйти, но замираю перед распахнутыми дверями, не зная, чем заняться в оставшиеся пару часов. Чуть позже я вновь встречусь с Тенями, чтобы присоединиться к ним в городе, как и обещала, но пока…

– У тебя что-нибудь болит?

Я отвлекаюсь от своих мыслей и оборачиваюсь на голос Аарона. Он складывает тренировочные мечи и выпрямляется, замечая мою заминку на выходе.

– У Марка тяжёлая рука, и пару раз он тебя задел. Если…

– Нет, – обрываю его я. – Всё в порядке.

От мимолётного облегчения в его взгляде и того, как едва заметно расслабляются его плечи, у меня на сердце разливается тепло. Мы почти не виделись и тем более не говорили после моей неуклюжей попытки извиниться за всё. Не знаю, избегали ли мы друг друга намеренно или это оказалось случайностью, но даже сейчас в нашем разговоре ощущается какая-то натянутость. Напряжения не было, пока длился наш тренировочный бой, но теперь недомолвки вновь повисают между нами.

– Тогда… – Аарон не договаривает, но вопросительно приподнимает брови, делая несколько шагов ближе, либо ко мне, либо к выходу, который я загораживаю.

Я решаю, что второе логичнее, и немного отступаю в сторону, давая ему пройти. Но Аарон неловко замирает и смотрит на меня в замешательстве. От этого мне начинает казаться, что абсолютно всё, что я делаю, – неправильно.

– Нет, ничего. Я собиралась уходить. Наверное, нужно… – оглядываю свою рубашку, замечая, что вспотела на тренировке, – помыться перед тем, как встретиться с остальными.

– Если не хочешь ждать, то у нас есть большая купальня на первом этаже. Она разделена на мужскую и женскую, – отвечает молодой человек. – Мы пользуемся ими, когда нужно быстро ополоснуться, однако сейчас там прохладная вода.

– Ничего