«ЭММИЛИЯ!!!»

«Я тебя слышу», — прошелестел её голос в моём мозгу, согревая надеждой.

«Эм… — я разревелся, буквально примерзая мокрой щекой к спасительной клетке льда. — Я в беде, в крупной беде и не знаю, что делать».

«Думаю, Ян смог ментально сообщить Ютару о случившемся. Помощь уже в пути, тебе нужно продержаться, — сообщила вампирша. — Я далеко, не могу помочь, извини. Тебе нужно выиграть время».

«У меня нет времени».

Я видел, как по кокону льда идут трещины от ударов мощных топоров и молотов бородатых врагов.

«Силы мои, именем тьмы! — услышал я голос Эммилии, но она обращалась не ко мне, но я слышал её мысли, её мысленную мольбу — заклинание. — Великой ночи, от сего дня! Часть моей души возьми, силы передай! Сквозь пространство и время слабость сжигай! Жизни сила моя отныне твоя! Да поможет нам спасительная тьма».

Я почувствовал боль, что скрутила меня и ломала, будто тело пропустили сквозь мясорубку, и отчего-то был уверен, что Эммилии сейчас ничуть не лучше. Потом возникло жгучее ощущение, что душа, вспыхнув пламенем, готова была вот-вот разорваться на части… Взрыв, будто я преодолел сверхзвуковой барьер, и душа устремилась вперёд. Перед взором предстала корчащаяся от боли Эммилия, потом чернота… чернота и редкое мерцание.

Вдали появился силуэт Эммилии, она словно была соткана из тускло-сумрачного света с рыжим оттенком, а глаза горели раскалёнными нефритами. Себя же я видел в пурпурном свете, на фоне струящейся тьмы. Эм подошла ко мне и дотронулась до груди. Вдруг её руку схватил другой силуэт. Силуэт с каштановыми переливами и рыжим мерцанием возник прямо из меня и вступил в схватку с Эммилией. Два силуэта сцепились в рукопашной битве, и каждый их удар сопровождался градом искр. Девушки ожесточённо сражались, но всё же Эммилия была воином и вскоре развеяла противницу. Когда силуэт поверженной девушки осыпался тяжёлой пылью, перестав мерцать, я упал на колени от боли. Возникло ощущение, будто мне сердце разорвали на куски. Я сидел и хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег, пока Эм не подошла. Она присела рядом со мной и обняла.

— Что произошло? — сдавленно спросил я у неё.

— Твой разум сопротивлялся, — сказала она так ласково, как я никогда от неё не слышал. — Прости, твоё сердце и душа принадлежали другой, но это в прошлом.

Она приложила мне палец к губам, дабы я не спросил ещё что-нибудь.

— Времени мало, — произнесла Эм, и мне пришлось лишь кивнуть. — А я в менталке не очень сильна.

Её нежные пальцы прошлись по шее и зарылись в моих волосах.

— Не смей умирать, — прошептала вампирша. — Ты должен жить, и ты будешь жить! Слышишь? — Девушка смотрела на меня своими нефритами, и в них я видел только безграничную теплоту и нежность… — Теперь мы одно целое, мы связаны раз и навсегда. Обещай, что будешь жить.

— Обещаю! — уверил я её.

Эм обняла меня и поцеловала, наши тела слились воедино, подобно двум жидким субстанциям, пролитым в одну колбу. В меня ворвался поток чувств, мыслей и бессвязных видений Эммилии.

«Обещай! Ты должен жить! Слышишь? Обещай! Обещай!» — беспрерывно крутилось у меня в голове, пока яростным вихрем безграничные силы не ворвались в моё тело, причиняя умопомрачительную боль каждой клеточке бренной плоти.

«Так вот он какой, этот инь и янь», — шутканул мозг, но я его проигнорировал.

— ОБЕЩАЮ!!! — криком боли взорвал я свой кокон, миллиардами острых осколков прошивая врага.

Несколько секунд всё было тихо, я уже хотел было обрадоваться, что моя ледяная атака смогла нейтрализовать противника, но тут раздался другой взрыв, и крыша надо мной, а точнее пол, начал разрушаться. Я, как можно скорее, стал восстанавливать свою ледяную келью, дабы меня не придавило какой-нибудь балкой. Где-то рядом раздавался лязг оружия и доспехов, отчётливо слышались резкие крики на немецком… Ну всё, кажется, крыша поехала. Вдруг стало очень жарко, и я почувствовал, что мой кокон начал таять. От мокрой одежды пошёл пар, руки начали дрожать, а голова кружиться, но я всё так же сопротивлялся, поддерживая ледяную преграду и латая наспех трещины. Сил, чтобы сделать новый ледяной взрыв, у меня уже не осталось. А моему противнику, видимо, надоело поджаривать кокон и мощный взрыв разнёс его на куски, обдав меня волной жара.

— Поднимите его, — когда всё стихло, приказал всё тот же голос, что ругался на немецком, или точнее на гномском.

— Dummkopf, аккуратней, — кричал всё тот же до боли знакомый женский голос, когда стальные руки рванули меня наверх. — Der Teufel, des Idioten, das Stück, не мешок картошки поднимаешь, осторожней!

Я, пребывая в каком-то контуженном и испуганном состоянии, поднял руку и попытался направить энергию в сторону противника и ударить его магией, но кто-то поймал мою руку, и ледяная вспышка ушла в пустоту. Лёгкое касание двух пальцев к макушке головы заставили меня обмякнуть и застыть. Это был, уже знакомый мне, паралич, но вскоре он прошёл.

— Алказар, спокойно, это я — Тоска. Пей.

В горло мне полилась блаженная тёплая кровь, и разум мгновенно просиял, обрёл ясность. Но кровь не была человеческой, и на вампирскую не походила, в ней был привкус и того и другого, но в целом она сильно отличалась. Более густая, тягучая, как дёготь, и обжигающая.

Изящные, но сильные руки вправили мне все кости и, вздёрнув, поставили на ноги.

Пару секунд я собирал расплывающееся зрение, пока не увидел Тоску. Наставница стояла передо мной в своей чёрной мантии и сжимала в руке шпагу с матовым отливом. Я находился в полностью разгромленной зале таверны, почти все гномы были убиты, а те трое, что остались живы, лежали связанные под присмотром бронемишек. Тоска вытирала кровь с лица, которая обильно текла из её открывшегося шрама. Я почувствовал этот чудесный запах и сразу понял, чью кровь только