– Попрошу обращаться ко мне уважительней, – прошипел Мрак. – Всё-таки я – последняя работа Художника!

– Погоди, – Вероника удивлённо посмотрела на своего спутника, – Дарси сказала, что последний рисунок Художника – магический куб!

– Ничего подобного! – сказал Мрак. – Перед смертью разум Художника прояснился. И он нарисовал меня… на полу своей темницы, куском угля. Нарисовал, и тут же испустил дух.

– Так и есть, – нехотя подтвердила королева. – Нарисовал Кота-который-найдёт-нового-Художника. Видно, разум у старика прояснился недостаточно.

– Хочу заметить, со своим предназначением я справился, – сказал Мрак.

– А толку? – пожала плечами рогатая кукла. – Сейчас я сотру Другие Земли, и всё закончится.

Королева Дарси подняла над головой куб. Полыхнула белая вспышка и Вероника зажмурилась. Когда она открыла глаза, тронный зал стремительно исчезал. Стены теряли плотность, поглощаемые белым ничего, одна за другой таяли колонны. Королева смеялась, пока и её вместе с троном и магическим кубом не поглотила белизна.

– Останови это! – крикнул Мрак.

– Я не могу! – Вероника была бы рада убежать, но бежать было попросту некуда. – Я не знаю как! Мне даже нечем рисовать!

– Неправда! – Мрак вцепился когтями в руку Вероники, оставив на ней глубокие царапины. Несколько капель крови тут же упали на пол. – Чего ты хочешь?! Вот тебе краска!

– Но…

– Ты хочешь жить, или нет?!

Да, больше всего сейчас Вероника хотела выжить, хотела остаться невредимой в этом безумии. Чувствовать радость, печаль, удовольствие, боль, не важно, что именно. Она хотела, чтобы хоть маленький клочок холста под её ногами уцелел!

Не особо задумываясь, что именно делает, Вероника размазала собственную кровь носком ботинка. Провела линию, как провела бы красным карандашом по бумаге. И белизна, со всех сторон обступившая Нику, остановилась. Девушка поняла, что её желание исполнилось. Она совершила чудо, но совершила его слишком поздно.

– У тебя получилось, – произнёс кот.

Вокруг стояла сплошная белизна. Пространство и время, верх и низ, вся существовавшая некогда материя и все законы физики – всё это было стёрто.

– Ничего же не осталось! – воскликнула Вероника. – Ты разве не видишь? Вообще ничего!

– Действительно, – согласился Мрак. – Что ж, придётся нарисовать.

– Что нарисовать?!

– Всё! – веско произнёс кот. – Все миры. Заново.

Вероника огляделась. Вокруг было абсолютное ничего, белое и пустое как лист бумаги. Это невозможно. Она не справится. Никто не справится!

– Я не смогу. На это уйдёт миллион лет.

– Ты куда-то спешишь? – осведомился Мрак.

Вопрос был риторический. Белая пустота высасывала мысли и чувства, смотреть на неё было невмоготу. Так сухая губка жадно тянет в себя воду.

Море, подумала Ника. Вот что я нарисую первым. Тёплое море, как дома. На него будет приятно посмотреть.

Вероника вытащила из кармана нож – первую вещь, которую нарисовала, оказавшись в Других Землях. Из надрезанного запястья полилась тонкая, прерывистая струйка крови. Девушка наклонилась и провела пальцами по упавшим на пол каплям крови, придав им сходство с волной. Вскоре тишину нарушили первые звуки нового мира – плеск воды и крики чаек…

Василий В. Головачёв

Коса на камень

01

Начальник стройтреста Министерства обороны Батыршин всегда перед подчинёнными старался не показывать плохого настроения, поэтому капитан Артём Чащин не ждал от вызова к начальнику ничего плохого. Со своими заданиями капитан справлялся хорошо, претензий к нему не должно было быть никаких.

В приёмную Батыршина вошёл ещё один офицер, капитан Карпов, специалист по авиаразведке, с которым Чащин не раз выполнял совместные задания, и Артём догадался, что им снова придётся лететь куда-нибудь вместе.

Так оно и случилось.

Секретарь Батыршина пригласил их к начальнику, и оба, обменявшись рукопожатиями и понимающими полуулыбками, шагнули в кабинет.

Полковник был один, перебирал бумаги на столе, поглядывая на экран компьютера. В строительных войсках Министерства обороны он проработал более двадцати лет и считался хорошим специалистом, легко находя общий язык с подчинёнными.

– Ага, – сказал он, кинув взгляд на вошедших, – не опоздали, хорошо. Давайте сразу к делу, пока погода хорошая.

– Смотря где, – сказал Карпов, крепыш плотного телосложения, горбоносый, кареглазый, с уверенными движениями. – Главное, чтобы она была хорошая там, куда вы нас пошлёте.

Батыршин усмехнулся.

– Догадливый, Филипп Николаич, действительно, вам хорошая погода нужней. Могу успокоить: хоть и летите вы к чёрту на кулички, на берег Медвежьей Губы.

– Где это? – поинтересовался Чащин, пытаясь вспомнить карту Заполярья.

– Охотское море.

– Далеко.

– Триста по прямой. – Батыршин имел в виду расстояние между Норильском и берегом моря. – Там около сорока лет назад побывал отряд Российского географического общества, обследовал Губу, и на основе данных триангуляции и описания бухты наш министр решил построить там базу для подводных лодок класса «Борей-А». Но так как он человек осторожный, то приказал своему заму ещё раз сделать рекогносцировку местности, а тот позвонил нам. Усекли?

– Дело знакомое, – пожал плечами Карпов. – Мы закалённые.

– Вам предстоит обнюхать сопки, бухту и дать свои соображения. Насчёт погоды всё нормально: началось лето, стоит циклон, температура днём доходит до плюс пятнадцати, ночью опускается до минус двух.

Возьмёте стандарт-комплекс «Арктика» и не замёрзнете, – сказал Батыршин. – На владивостокской «Звезде» научились делать классные модульные палатки для Антарктиды, годятся для любых наших полярных условий.

– Когда лететь? – спросил Чащин.

– Как соберётесь, так и отправляйтесь, спешки нет. Но и тянуть кота за хвост не нужно. Сегодня восемнадцатое июня, велено к двадцать пятому сдать наверх всю документацию.

– Там что, собираются начать строительство уже в этом году?

– Этого я не знаю, нас это не касается.

– Сделаем всё возможное, Кирилл Константинович, – пообещал Чащин.

02

Новенький Ми-8 СО22 (созданный специально для работы в северных широтах), загруженный оборудованием для фотосъёмок местности, датчиков системы экологической безопасности и комплексом жизнеобеспечения «Арктика», стартовал с аэродрома Норильска девятнадцатого июня в двенадцать часов дня. Кроме необходимой аппаратуры на борту «вертушки» расположились трое спецов: Чащин, Карпов и лейтенант Гертык, нивх по национальности, а в хвосте винтокрылой машины покоились контейнеры совершенно необходимых на севере беспилотников типа «щегол» российского производства и двухколёсный и одногусеничный мотовездеход «Полярник».

Ми-8 последнего образца получил более мощный движок и мог лететь со скоростью до трёхсот километров в час. Поэтому уже в начале второго аппарат приземлился на берегу Медвежьей Губы, обнимавшей приличных размеров бухту Охотского моря. Короткое северное лето вступило в свои права, ничто не мешало лётчикам выбрать место для посадки, и они посадили «вертушку» ближе к песчаной береговой линии, свободной от жилистого кустарника и лесных