Шрифт:
Закладка:
Агата мстительно улыбнулась.
– Тебе виднее, чем лучше украшать свои владения. Они помогли тебе сохранить жизнь, это уже куда больше, чем ты мог получить. Но я… – Агата взглянула на мрачного отца, который снова опустился на своё место. – Я подумала, что у нас есть о чём договориться помимо брака.
Орхан выразительно приподнял брови, а потом не удержался и всё же потянулся к кальяну. Взяв трубку в губы, он сделал долгую затяжку, прикрыл глаза и с наслаждением выпустил ароматный дым, пахнущий сладкой дыней, анисом и чем-то ещё.
– Говори, – он сделал приглашающий жест кистью, сверкнув перстнями на пальцах, а взгляд его снова стал одновременно и благодушным, и внимательным. Орхан не из тех, кто упустит свою выгоду.
– Нам обоим… – Агата взглянула на своего отца и снова на откинувшегося на подушки ануарца, которого не испугала ни угроза смерти, ни расторжение сделки и, следовательно, потеря силы артефакта, – есть чем торговать друг с другом.
Это была чистая правда. В Ануаре столь ценный шёлк, специи и золото, которого в избытке у Орхана, – его рудники и шахты приносили весомый доход, как рассказывал отец. А у них в Энарии – плантации зерна, сахар и связи, а также редкая энарийская порода скакунов, за которых платят звонкую монету на Востоке.
– Я не заключаю сделок с женщинами. Я занимаюсь с ними другими вещами, – скабрезно улыбнулся Орхан, пряча за насмешливыми речами и непристойным смыслом умный взгляд. – Погоди. Не дёргайся, капитан, – Орхан остановил Джонотана повелительным жестом, а потом протянул ему трубку от кальяна. – Поговорим.
– Ради этого ты и остался жив, – ответил на ануарском без малейшего акцента Джонотан, но от кальяна не отказался: принял трубку и, не сводя взгляда с ануарца, сделал глубокую затяжку.
Агата смотрела на него, на то, как заострились его скулы и как загадочно поблёскивают глаза, словно он что-то задумал, и пыталась привыкнуть к той мысли, что он прожил именно здесь, в Ануаре, несколько лет, когда она столь тщетно пыталась его забыть. Потом. Потом она обязательно всё выяснит.
– Моя дочь, кирия ди Эмери, как вы убедились… заслуживает самого… уважительного отношения, Орхан аль Гаффар, – жёстко припечатал отец, глядя на Агату как-то по-новому, словно только сейчас заметил, что она уже не юная наивная девица, мечтающая о романтичной любви, а женщина, способная на что-то ещё.
– Предлагаешь заключать сделки с ней, а не с тобой, старик? – Орхан оглянулся на него через плечо и понимающе хмыкнул. – Это что-то новое. М-м. Пожалуй, мне надо об этом подумать. Видеть эти глаза и эти прекрасные изгибы её тела будет куда приятнее, чем твою потасканную физиономию. Но мне нужны гарантии.
– Нам тоже… – Вильхельм вмешался в разговор, устало вытянув перед собой ноги и принявшись разглядывать ногти на руках. – Желательно нерушимые. Мы, маги, бываем весьма злопамятны.
Агата снова перевела взгляд на Орхана и отца рядом с ним, а потом отобрала у Джонотана трубку кальяна, выдохнула и тоже потянула ароматный дым. Никогда не делала это прежде, но смогла не поперхнуться и вдохнула глубоко.
– Эй, потише, – шепнул сидящий рядом Джонотан и попытался было забрать из её пальцев кальян, но Агата невозмутимо выдохнула дым, как и они.
Джонотан положил горячую ладонь ей на бедро и сжал пальцы, и этот жест не укрылся от пристального взгляда Орхана, наблюдающего за ними по ту сторону круглого стола.
– Ты можешь приказать нас убить, но прежде умрёшь сам, – проговорила Агата, глядя ему в глаза за клубящимся дымом. – Ты можешь дать нам уйти, а потом послать своих людей, – но с большой долей вероятности их больше не увидишь. – Она снова затянулась, чувствуя, как за дынным сладким ароматом прячется тонкая горечь. – Или ты можешь договориться с нами. Со мной. У меня останется сила артефакта, у тебя – твоё богатство и влияние, а вместе… наша сделка принесёт немало выгоды и тебе, и мне.
– Кстати говоря, об этом… – начал Вильхельм, но Джонотан передал ему кальян и посмотрел так, словно они уже о чём-то сговорились.
Орхан улыбнулся так, словно тоже скрывал часть правды. Но Агата чувствовала, что больше нечего терять. Все карты на столе. Либо они заключают сделку, либо будут торговаться за собственную жизнь.
– Вы в моём доме, господа, – Орхан жестом подозвал слугу и указал ему на угли в кальяне, которые попросил заменить. – Клянусь, что по моему приказу никто не причинит зла ни одному из вас. Это закон Востока, который даже я не вправе нарушить. А тот, кто его преступает, потом платит своей головой. Я готов говорить о сделке… – взгляд Орхана недвусмысленно прошёлся по лицу Агаты и ниже, явно припоминая вчерашний танец, – но прежде настаиваю на том, что здесь мы не обнажаем оружие.
Джонотан обменялся взглядами с Вильхельмом, а потом оба потянулись и отдали оружие слуге. Тот принял кинжал и саблю, поклонился своему господину и исчез за дверью. Слава богу, хотя бы одно оружие – их дар – отнять невозможно.
– Прошу вас, – Орхан предложил «трубку мира» Сезару ди Эмери, и отцу пришлось после некоторого колебания тоже сделать глубокий вдох. – Ешьте. И пейте. Чтобы говорить о делах, мы все должны… как у вас говорится? Перевести дух.
– Думаю, тебе придётся говорить о делах и со мной, – медленно произнёс Джонотан, глядя не на Орхана, а на Сезара ди Эмери, из-за которого это всё и началось.
– С тобой? Разве ты не простой капитан с даром? – мягко усмехнулся Орхан.
Отец уставился на Джонотана немного нервно.
– Не слишком ли ты торопишься, Джонотан ди Арс? – попытался было возразить он в своей самодовольной манере, привыкший, что все слушаются его воли.
Джонотан вдруг опустил голову. Несколько долгих мгновений он сидел, оперевшись на руки и не поднимая взгляд от поверхности стола и угощений, щедро расставленных слугами, даже качнулся взад-вперёд, будто думал, как заговорить.
И когда в следующий момент Джонотан поднял взгляд исподлобья на отца, Агата даже похолодела от проступившей в нём боли и ненависти. Будто пытаясь удержать свою силу, Джонотан с таким нажимом стиснул кулаки, что костяшки побелели от напряжения.
– Знаешь, Сезар… Да, ты был когда-то моим опекуном, но теперь я могу не звать тебя «кириос ди Эмери». Так, вот Сезар. Думаю, я не слишком тороплюсь. Куда больше торопился ты, когда спешил забрать аль гарэйн, привезённый моим отцом с Востока и по старой дружбе продемонстрированный тебе. Думаю, слишком поторопился ты, желая завладеть зачарованным золотом
