Джонотана, села на подушку между ним и Вильхельмом, заняв место напротив Орхана.

Ей не хотелось провоцировать ни самого Джонотана, который выглядел так, словно готов был сразиться с каждым, если потребуется, ни Орхана, который смотрел на неё всё тем же тягучим нечитаемым взглядом, словно просчитывал, насколько дорога ему невеста.

– Рада, что все в добром здравии, – не удержалась Агата, ехидно улыбнувшись. – Полагаю, я что-то пропустила?

Чтобы занять руки, она потянулась к винограду, вот только Джонотан сделал то же самое. Его пальцы – случайно или нарочно – легко коснулись её кожи, вызывая мурашки, и Агата поспешно отвела взгляд от него и его едва уловимой улыбки, мучительно надеясь, что её щёки не пылают.

Пришли запоздалые мысли, что все мужчины за этим столом видели её обнажённой.

– Мы ждали тебя, чтобы прояснить несколько важных моментов, – произнёс Орхан на энарийском.

Агата успела заметить, что он задумчиво разглядывает виноград, прежде чем внимательно посмотреть на неё. Чужой для него язык звучал в его исполнении твёрже, чем родной ануарский, и следующая фраза упала, как тяжёлый камень:

– Правда ли то, в чём обвиняют Хайрата? Ты моя невеста, и боги так распорядились, что… только тебе я могу доверять в этом вопросе.

Агата оцепенела, бесконечно долгое мгновение вспоминая, как очнулась в шатре, как Хайрат дотрагивался до неё, как она выпила воду… Дальше всё было в тумане, словно она спала и видела жуткий сон, где её предавало собственное тело. Но вот про свои планы Хайрат без утайки рассказал тогда, когда она совершенно точно была в сознании и могла поручиться за каждое услышанное слово.

– В чём же его обвиняют? – произнесла Агата, глядя Орхану прямо в тёмные загадочные глаза.

– Что он собирался меня убить.

Глава 38

Интриги, тайны, опиум

Агата вздрогнула и поёжилась от вспыхнувшего озноба. Ох нет, замысел Хайрата был куда отвратительней… Не убить, но подчинить себе, обмануть и манипулировать, заставить плясать под его дудку. Унизить, забрав невесту силой.

– Он сказал, что завладеет артефактом и тогда сможет контролировать тебя, господин, – ответила наконец Агата.

– Ты уверена? – Орхан был мрачен. – Ты ведь понимаешь, что означают твои слова?

– Наших слов должно быть вполне достаточно, господин аль Гаффар, – холодно вмешался Джонотан.

Агата заметила, как он будто случайно сомкнул пальцы на рукояти кинжала, а мышцы его руки напряглись. Но Джонотан продолжал сдерживаться, и Агата молилась, чтобы не пролилась новая кровь.

– Не надо перекладывать на неё ответственность за свои решения. Это твой придворный маг оказался предателем, тебе и выносить приговор.

Вильхельм не вмешивался и принялся лениво наливать себе вино в кубок, а потом так же неторопливо пригубил, наблюдая за их спором и за тем, как растёт напряжение между Джонотаном и Орханом.

Прежде Агата думала, что это очень романтично, когда мужчины готовы из-за прекрасной дамы вступить в схватку, но теперь это раздирало на части. Надо не только уладить дело миром, чтобы из этого дома живыми вышли и они с Джонотаном, и отец, и Элен, но и решить судьбу живого человека, хоть и предателя!

– Наши боги велят выслушать все стороны, прежде чем выносить приговор, – тем временем невозмутимо проговорил Орхан, обращаясь к Джонотану, но продолжая смотреть на Агату. – Твоя голова осталась на плечах только потому, что я прислушался к её словам. Что же плохого в том, чтобы и сейчас она высказалась? Женщина, которой покровительствует сама богиня Луны, достойна того, чтобы её выслушали.

– Господин аль Гаффар… – начал было кириос ди Эмери, но Орхан вскинул ладонь, призывая к молчанию.

– Так что, дорогая моя невеста?

От Агаты не укрылся ни взгляд, которым Орхан смотрел на Джонотана, явно его подначивая, ни то, как сжались кулаки последнего. Оправдывать Хайрата она не собиралась. Не после того, что он хотел сделать с ней, и не после того, как предал их, чуть не отправив на казнь Джонотана.

– Господин Хайрат ибн Али хотел… овладеть мной, чтобы активировать артефакт и управлять тобой, господин, – ей удалось справиться с волнением, и голос не дрожал, только щёки вспыхнули от стыда. – Чтобы обряд был признан магией добровольным, он опоил меня. Тебя, Орхан, он тоже чем-то опоил: я пыталась искать защиты, но ты не приходил в сознание.

– Бедная моя госпожа! – Элен, которая сидела в стороне, не смогла сдержать причитаний и даже тихонько всхлипнула.

– Агата… – в голосе отца прозвучало потрясение не то от самой ситуации, не то из-за того, что она осмелилась говорить о подобном вслух.

– А потом нас благородно спас доблестный капитан, – словно бы задумчиво закончил Орхан, проигнорировав вскрики, поглаживая бороду и глядя на Агату тяжёлым взглядом.

– И Вильхельм, – помедлив, добавила Агата, глядя на пирата и вспомнив, как на мгновение прояснилось одурманенное сознание. – Ему, выходит, мы тоже обязаны спасением.

Она смерила негодяя долгим взглядом, ни на минуту не сомневаясь, что тот не по доброте душевной пришёл на помощь, когда они так в этом нуждались.

– Всегда пожалуйста! – Вильхельм отсалютовал кубком, и пока Орхан продолжал сверлить взглядом Джонотана, добавил беззвучно: – Рыбка моя.

Агата ответила ему мрачно вскинутой бровью, а отец не выдержал и поднялся во весь рост, возвысившись над низком столом и тяжело дыша.

– Вы клялись, что моя дочь будет в безопасности во время обряда, – голос отца звучал жёстко, и смотрел он на Орхана так, как обычно смотрел на сорвавших сроки поставок партнёров. – Я дал своё согласие на брак и на этот обряд посреди пустыни, потому что вы обещали, что это просто дань традициям. Что там будут ваши лучшие стражи!

– Это мы обсудим отдельно, – пообещал Орхан и посмотрел в упор на Агату. – Пусть сначала благородная кирия оценит причинённый ей ущерб. Какую плату должен тебе Орхан?

– Мы расторгаем договор о браке, – проговорила Агата, стараясь не отводить глаза от пронзительного, цепкого и при этом таящего свои секреты взгляда ануарца, хотя выдерживать его пристальное внимание казалось с каждой минутой всё труднее.

Если она оступится, если сделает что-то не так – он способен сожрать их всех и не подавиться. Да, у него нет магического дара, как у Джонотана и Вильхельма, но они всё ещё в его доме, вокруг его люди – и Великая пустыня, дающая особую силу.

Орхан задумчиво прикусил нижнюю губу, продолжая оглядывать Агату, которую мысленно уже явно сделал и своей женой, и послушной наложницей, и той, с кем будет интересно поиграть.

– Хм-м, признаться, я надеялся, что ты согласишься на иную плату… – неторопливо начал он, разминая плечи, и