обновления в национальном масштабе, не испытывай она столь сильного давления со стороны Франции. Несмотря на формальную независимость, Цизальпинская республика продолжала оставаться, как, впрочем, и остальные республики-«сестры», под режимом военной оккупации со всеми вытекающими отсюда последствиями: постоянными реквизициями, наложением громадных контрибуций, приводящих в расстройство финансовую систему молодого государства, грабежом культурных ценностей. Назначаемые лично Наполеоном «губернаторы» не имели никакой свободы действий в отношении посланцев и комиссаров, направляемых Директорией, а те из них, кто пытался действовать самостоятельно, например отказывался ратифицировать союзный договор с Францией, предусматривавший, в частности, выплату огромной контрибуции, — те правители моментально снимались с должности. И дело не только в этом: Конституция Цизальпинской республики была буквально скопирована с французской республиканской Конституции (1791) с ее двухпалатной системой и выборами на основе ценза. В стране, где третье сословие было аморфно и обладало слабым самосознанием, где ни одна революция не произвела еще передела собственности и перераспределения богатств, это означало передачу власти узкому социальному слою, состоявшему в основном из патрициата и «профессионалов» — людей, для которых, за редким исключением, боязнь нового заглушала нетерпимость к старому. Это в полной мере отвечало планам и намерениям Наполеона и парижского руководства, встречавших с опаской и подозрением призывы к единству, экстремизм якобинцев и анархистов. Но в то же время подобное положение дел гораздо в меньшей степени отвечало глубокой, не всегда до конца осознанной потребности в обновлении, ростки которой явственно обозначились в итальянском обществе.

И тем не менее за два года своего существования Цизальпинская республика сыграла заметную роль в истории Италии Нового времени. Впервые был разрушен барьер муниципализма, выходцы из разных итальянских областей оказались объединенными в ассамблеи и правительственные органы этого государства. Впервые итальянский город Милан, гражданином которого любил называть себя Стендаль, благодаря своим прессе, клубам и блеску интеллектуальной жизни мало чем отличался от настоящей столицы, став центром притяжения для всей рассеянной по Апеннинскому полуострову итальянской интеллигенции. Это политическое и интеллектуальное брожение лишь отчасти реализовалось в конкретных действиях правительства. И все же кое-что удалось осуществить. Так, были ликвидированы фидеикомиссы и неотчуждаемость имущества, введен институт гражданского брака, коммуны стали контролировать акты гражданского состояния, а также проведена секуляризация многочисленных религиозных орденов и конгрегаций. Для обычного правительства подобные меры можно было бы счесть революционными, для революционного — они были ничтожно малы. Именно поэтому Цизальпинская республика не смогла устоять.

Сказанное в полном объеме относится и к двум другим республикам — Римской и Партенопейской (Неаполитанской), созданным уже после того, как Наполеон оставил Италию и направился в Египет из-за возобновившейся борьбы против папы и неаполитанских Бурбонов. Римская республика возникла в феврале 1798 г.; ее Конституция, также созданная по образцу французской Конституции 3-го года Республики (1791), была продиктована составителям французской комиссией. Республика с самого начала и до конца своего существования являлась протекторатом Франции, и единственными ее заметными мероприятиями стали отмена фидеикомиссов и уравнивание евреев в правах с другими гражданами. Неаполитанской республике было суждено прожить еще более короткую жизнь: провозглашенная в январе 1799 г., после того как войска генерала Шампионне сломили сопротивление Бурбонов, она просуществовала всего пять месяцев. Причем самым примечательным событием за все это короткое время стала, как мы увидим позже, славная кончина этой республики.

После серии блистательных побед развитие Итальянской кампании приняло невыгодный для французов оборот. Весной 1799 г. австро-русские армии под командованием А.В. Суворова вступили на территорию Паданской равнины. Тем временем в Калабрии кардинал Фабрицио Руффо подготовился к выступлению во главе банд санфедистов[318] для захвата Неаполя. Через несколько месяцев французы были изгнаны со всего Апеннинского полуострова, удержав за собой лишь небольшой укрепленный район Генуи. Конечно, войска антифранцузской коалиции не смогли бы одержать победу так быстро, если бы они не встретили поддержку внутри самой Италии. Действительно, повсюду в деревне — в Пьемонте, Центральной Италии, на Юге — в течение 1799 г. получило распространение партизанское антифранцузское движение, носившие народный, характер. В этой жестокой крестьянской войне принимали участие представители различных слоев общества. Были среди них бандиты (например, знаменитый Фра Дьяволо[319]), отставшие от своих частей офицеры и иностранные агенты. В частности, Лоренцо Мори и Вогхэм вместе с их общей дамой сердца Алессандрой, куртизанкой из Вальдарно, возглавив аретинскую армию, врывались в города Тосканы и Умбрии с кличем «Да здравствует Мария!», безжалостно истребляя якобинцев и евреев. Участвовали в этой войне и кардиналы: тот же Руффо, высадившись в Калабрии с небольшим отрядом преданных людей, вошел в Неаполь уже с целой армией, состоявшей из крестьян и разного сброда, — армией Святой веры.

Таким образом, у Италии была своя Вандея, хотя и не было настоящей революции. Возможно, именно поэтому реакция 1799 г. имела такой размах и была столь жестокой. В фанатизме крестьянских банд, с остервенением нападавших на французов, якобинцев и евреев, находило выражение отчаяние и ярость тех, кто в очередной раз почувствовал себя обманутым и потому изливал гнев как умел и на кого умел. Государи говорили об «общественном счастье», якобинцы взывали к аграрному закону, но в общем-то век просветителей и Французской революции прошел, не привнеся каких-либо существенных изменений в условия жизни народных масс. И теперь они «отмечали» его окончание в эфемерной попытке отомстить за нанесенное им поражение.

Городом, на который волна реакции обрушилась с особой жестокостью, был Неаполь. Зажатые с суши бандами кардинала Фабрицио Руффо, а с моря — английским флотом под командованием адмирала Нельсона, неаполитанские патриоты и республиканцы, осажденные в городских фортах, мужественно сопротивлялись до того момента, пока им была предложена почетная капитуляция. Однако пункты договора, предусматривавшие неприкосновенность оборонявшихся, не были приняты Нельсоном, и началась настоящая расправа. Жертвами реакции 1799 г. пали лучшие деятели культуры, представители неаполитанской аристократии: адмирал Франческо Карачоло, аристократка Элеонора де Фонсека Пиментель, ученый Доменико Чирилло, юрист Франческо Конфорти, политические публицисты Франческо Марио Пагано и Винченцо Руссо. В частности, последний, врач по профессии, стал автором сборника «Политические мысли» («Pensieri politici»), в котором со свойственной истинному революционеру страстностью и блеском он создал проект общества, основанного на сельском хозяйстве и принципах равенства, — общества, возвращенного к идеалам добродетели и демократии; иными словами, проект той самой революции, осуществить которую даже не попытались.

Италия под властью Наполеона

Когда 14 июня 1800 г. Наполеон выиграл