таким образом до лемурных, а от последних уже не велик промежуток до обезьян. Обезьяны разделились с течением времени на две большие ветви обезьян Старого и Нового света. От последних же произошел в отдаленный период времени человек, чудо и слава мира[166].

3. Об умственных способностях человека

Можно ясно доказать, что основной разницы в общем характере умственного склада между человеком и животными не существует[167].

Для того чтобы первичные люди, или обезьянообразные родоначальники человека сделались общественными, они должны были приобрести те же инстинктивные чувства, которые побуждают других животных жить, как одно целое, и, без сомнения, обладать теми же общими наклонностями. Они должны были чувствовать скуку вдали от своих товарищей, к которым имели известную долю любви; должны были предупреждать друг друга об опасности и помогать один другому при нападении и обороне. Все это предполагает известную степень сочувствия, верности и храбрости. Такие общественные качества, громадную важность которых никто не оспаривает для низших животных, были без сомнения приобретены родоначальниками человека аналогичным образом, т. е. путем естественного подбора, вместе с наследственной привычкой[168].

* * *

Человек изменяется и физически, и умственно, и изменения происходят прямо или косвенно, от тех же самых общих причин, и по тем же самым фактам, как и у низших животных. Человек распространился далеко по поверхности земли, и, в продолжение своих переселений, должен был подвергаться весьма разнообразным условиям[169].

Во все времена и на всей земле одна раса вытесняла другую; а так как нравственность[170] составляет один из элементов успеха, то ясно, что уровень нравственности и число одаренных людей должны постоянно стремиться к увеличению и распространению[171].

Эти разнообразные открытия, которыми человек так выдался, будучи еще в самом глубоком состоянии, суть прямые последствия развития его наблюдательной способности, памяти, любознания, воображения и рассудка[172].

Поэтому я не могу понять, как может м-р Уоллес утверждать, что путем естественного подбора человек мог лишь приобрести мозг несколько выше развитый, чем у обезьяны[173].

Умственные и нравственные способности изменчивы, и мы имеем полное право думать, что изменения способны наследоваться. Поэтому, если они были вначале очень важны для первобытного человека и его прародителей, то совершенствовались и развивались под влиянием естественного подбора. Сомневаться в великом значении умственных способностей невозможно. Потому что человек обязан главнейшим образом им своим высоким положением в мире[174].

* * *

Современный человек, даже в самом грубом состоянии, все-таки самое могущественное животное, какое когда-либо появлялось на земле. Он распространился дальше всех других, высокоорганизованных существ, и все другие отступили перед ним. Очевидно, он обязан этим неизмеримому превосходству своих умственных способностей, физическому строению и общественным инстинктам, которые научили его помогать своим товарищам и защищать их. Высокое значение этих свойств высказалось в окончательном результате борьбы за существование[175]. Благодарение умственным способностям, у него развилась членораздельная речь[176], а от нее главным образом зависело его удивительное развитие. Он изобрел и умеет употреблять в дело различное оружие, снаряды, западни и проч., которыми он защищает себя, убивает или ловит добычу, и вообще добывает себе пищу. Он строит себе плоты и лодки, чтобы ловить рыбу или переезжать на соседние плодоносные острова. Он открыл искусство добывать огонь, при помощи которого твердые, деревянистые корни можно сделать удобоваримыми, а ядовитые корни и травы безвредными. Это последнее открытие, вероятно, самое великое из всех, за исключением речи[177], сделано еще до исторических времен.

М-р Уоллес доказывает, что после того, как человек отчасти усвоил себе те умственные и нравственные способности, которые отличают его от низших животных, он был мало способен к изменениям своего физического строения, посредством естественного подбора или другими какими-либо способами[178], потому что, в силу своих умственных дарований, человек способен «поддерживать между не изменяющимся телом и изменяющейся вселенной[179].

Очень вероятно, что у людей умственные способности постепенно совершенствовались путем естественного подбора; этого заключения достаточно для наших целей. Без сомнения, было бы очень важно проследить развитие каждой способности в отдельности, начиная от состояния, в котором она находится у низших животных, и кончая состоянием ее у человека, но у меня не достает ни уменья, ни знания, чтобы взяться за это[180].

Если я ошибся, придавая естественному подбору большое значение, чего я, однако, не думаю, или преувеличив его значение, что в самом деле имеет вероятность[181], то по крайней мере я оказал, надеюсь, услугу тем, что способствовал ниспровержению догмата об отдельных творениях[182].

Мы знаем (?) теперь, благодаря удивительным трудам м-ра Гольтона, что гений, представляющий удивительно сложное сочетание высоких способностей, имеет наклонность к наследственности[183]. С другой стороны, слишком хорошо известно, что помешательство и ограниченность умственных способностей подобным же образом держатся в одних и тех же семействах[184].

Нет сомнения, что существует огромная разница между умом самого низкого человека и самого высшего животного. Если бы человекообразная обезьяна могла иметь беспристрастный взгляд насчет самой себя, она бы допустила, что, хотя она умеет составить план грабежа сада, знает употребление камней для драки или разбивания орехов, мысль об устройстве из камня инструмента далеко выше ее сил. Она бы допустила, что она еще менее могла бы следить за ходом метафизических рассуждений или разрешить математическую задачу, или размышлять о Боге, или восхищаться величавой картиной природы. Впрочем, некоторые обезьяны, вероятно, объявили бы, что способны восхищаться, и в самом деле восхищаются красотой цветной кожи и шерсти своих брачных товарищей. Они бы допустили, что, хотя они способны дать другим обезьянам понять некоторые из своих ощущений и простых нужд посредством криков, им никогда не приходила в голову мысль о выражении определенных понятий определенными словами. Они могли бы утверждать, что готовы помогать другим обезьянам одного с ними племени на разные лады, рисковать за них своей жизнью и заботиться об их сиротах, но должны были бы признаться, что бескорыстная любовь ко всем живым существам, благороднейшее свойство человека, далеко выше их понятия[185].

Как бы ни было велико умственное различие между человеком и высшими животными, оно состоит только в степени, а не качестве[186].

Едва ли можно сомневаться, что человекоподобное животное, владевшее настолько искусной рукой, чтобы бросать верно камни или делать из кремня грубое оружие, могло, насколько дело состоит в механической ловкости, делать при достаточном упражнении, почти тоже самое, что и цивилизованный человек. Устройство руки, в этом отношении, можно сравнить с устройством