Я снова накрыла его губы своими, когда вдруг над нами раздался голос Линди:

– Фу, и эти целуются!

Словно громом пораженная, я отскочила от Марко – и ощущение было такое, словно выскакиваю из собственной кожи.

Я схватила очки и встала, не совсем твердо держась на ногах, не понимая, должна ли извиняться перед его сестрой.

– Кошмар какой-то! – объявила Линди. – Куда ни зайдешь, везде сосутся. У меня травма! А вообще меня послали вам сказать, что ужин почти готов.

– С-спасибо, – еле выдохнула я.

Линди вышла из библиотеки, а я машинально потрогала собственные губы. Они горели огнем – и, при всем моем мастерстве косметического химика, едва ли на них осталась хоть одна молекула помады.

Я не понимала, что сказать Марко теперь, после того как мы вместе забыли обо всем на свете. Похоже, и времени прошло немало – хоть я и не заметила. Потому, должно быть, что мир для меня исчез, как только Марко меня коснулся.

– Ладно, пойду и… мм… буду готовиться к ужину, – объявила я наконец, очень надеясь, что сумею выйти из комнаты на своих ногах.

Марко лежал на кушетке, небрежно закинув руки за голову – воплощение покоя и расслабленности; и ничего мне так не хотелось, как оседлать его и продолжить начатое.

– Иди, я поднимусь через несколько минут.

Ах да. У нас же одна комната на двоих. Комната, в которой можно было уединиться и запереть дверь, чтобы никакие нахальные подростки нас не беспокоили.

Или нет, лучше не надо. Сначала сказать ему правду. Так и сделаю. Сразу после ужина во всем признаюсь.

– Хорошо. – Я двинулась к дверям, остро сознавая, что он не сводит с меня глаз. – Кстати, ты мне соврал.

Он приподнялся на кушетке. Показалось ли мне, или на его лице отразилось беспокойство?

– О чем?

– О том, что твое сердце из галлия. Я провела тщательный анализ – оно даже не начало плавиться!

Он усмехнулся в ответ, а потом сказал:

– Ты тоже соврала.

У меня сжалось сердце. Он знает!

– О чем… соврала?

– Когда сказала, что ты не соблазнительна.

Руки и ноги у меня мгновенно отяжелели от желания; я поняла, что, если немедленно не выйду из комнаты, совершу огромную ошибку.

– А ведь я еще даже рубашку не сняла! – со скромной миной ответила я и вышла из библиотеки, провожаемая его смехом.

На второй этаж я взлетела практически бегом – и сразу бросилась к зеркалу. Губы выглядели распухшими, щеки и подбородок покраснели, натертые щетиной Марко. На голове воронье гнездо. Я торопливо причесалась, думая о том, что пока не понимаю, что и как ему сказать. Всегда лучше думается, когда есть возможность все проговорить вслух.

Схватив телефон, я побежала в его старую спальню. В кругу любимых вещей Марко, среди овеществленной памяти о его детстве мне было спокойнее. Я села на его кровать, набрала номер Каталины и рассказала ей обо всем – умолчала только о своих чувствах. Потому что знала, что она на это ответит.

Когда я сказала, что мы стали целоваться и, мм, немного увлеклись, она выдохнула:

– Куда?

– В смысле? Это было в библиотеке.

– Нет, куда он тебя целовал?

– По большей части в лицо.

– Аа… – протянула она с нескрываемым разочарованием.

А потом завела старую пластинку: поговори с ним, объясни, что ты чувствуешь. Он к тебе точно неравнодушен, иначе не стал бы с тобой целоваться, можно сказать, на глазах у всей своей семьи!

– Анна, – с чувством сказала она в заключение, – верь тому, что тебе нутро подсказывает!

Тоже мне совет!

– Мое нутро не способно даже переваривать молочные продукты – что хорошего оно может подсказать?

Выглянув в окно, я увидела, что уже темнеет. Пора идти на ужин. Попрощавшись с Каталиной, я вернулась в нашу с Марко общую спальню. Марко был в ванной, брился и напевал себе под нос какую-то песенку. Я постучала в дверь.

– Я иду вниз! – громко сказала я.

– Иди, я за тобой, – ответил он.

До сих пор растрепанная, в рубашке и джинсах, я спустилась на первый этаж… и споткнулась на последней ступеньке.

Вся семья Марко уже собралась здесь – и, что бы там ни говорил мне Крейг, никто из них не носил кэжуал. Женщины были в нарядных платьях, мужчины – в рубашках, застегнутых на все пуговицы, и спортивных пиджаках.

На их фоне я выглядела убогой замарашкой – и не могла даже вернуться наверх и переодеться, ибо, отправляясь в Вермонт, мне не хватило предусмотрительности взять с собой что-нибудь на такой случай. Я думала, будет самый обычный семейный ужин! Если бы меня предупредили, что предполагается встреча с английской королевой…

При моем появлении все повернулись и уставились на меня. Я готова была сквозь землю провалиться.

В это время наверху лестницы появился Марко, тоже в пиджаке и, как всегда, ослепительный. Окинул взглядом открывшуюся ему сцену. Изменился в лице, развернулся и исчез.

Час от часу не легче! Я так его опозорила, что он предпочел сбежать! Очень хотелось броситься за ним, но я взяла себя в руки и осталась на месте.

Лейтон подошла ко мне с милой улыбкой и предложила сладким голоском:

– Если хочешь, одолжу тебе свое платье.

Ну да, как же. Чтобы я поместилась в ее платье, понадобится два платья распороть и вместе сшить!

– Спасибо, не надо. Все хорошо.

Трейси начала громко рассказывать об отдыхе вместе с какими-то Бадом и Митци, которые очень забавно напивались, и это подало мне прекрасную идею. Просто напьюсь – и, если повезет, назавтра все забуду.

Хотя, как Марко меня целовал, забывать совсем не хочется.

Я уже подошла к барной стойке и попросила у бармена что-нибудь, чем можно побыстрее накидаться, как вдруг Марко возник рядом, обнял меня и поцеловал в щеку.

– Извините за опоздание, – обратился он ко всем. – Ну что, идем?

Он сделал шаг назад, и я увидела, что он переоделся. Теперь Марко был в футболке и джинсах.

Не знаю, из чего сделано его сердце, но мое оказалось именно из галлия – оно полностью расплавилось. Марко сделал это ради меня! Чтобы я не сидела, как оплеванная, среди разряженных снобов.

Как можно было в него не влюбиться?

И как – не признаться в любви?

Глава 27

– Марко, я должна тебе кое-что… – Но договорить мне не удалось: в этот момент все шумной толпой направились в столовую.

Он улыбнулся мне и, взяв за руку, повел вслед