– Что разбилось, то можно склеить. И на свете немало людей, которые с радостью станут тебе парой.

Только не Марко. Себя он в качестве моей пары не рассматривает.

Я смотрела в потолок и глотала слезы. Так хотела произвести впечатление на Марко, понравиться его семье. Хотела, чтобы его отец увидел во мне серьезного ученого и деловую женщину. А вместо этого…

– В сущности, все было в высшей степени предсказуемо.

– Почему?

– А чего еще от меня ждать? Неправильно оделась, разбила ценную вещь, теперь до утра просижу в сортире, потому что потащила в рот то, что нельзя. С другой стороны, манговый шрикханд меня не убил – так, может, сделает сильнее? – попыталась я пошутить.

– Что я могу для тебя сделать? – просто спросил он.

– Притворись, что не слышишь, что там происходит, – попросила я, указав на дверь ванной.

Он улыбнулся, а затем, наклонившись, поцеловал меня в лоб. И снова мне показалось, что губами Марко ставит на мне свою отметину, незримое клеймо.

– Договорились, – ответил он.

* * *

Большую часть ночи я провела в ванной. Марко приносил салфетки, смоченные холодной водой, и я обтирала ими лицо и шею, но это не очень помогало. Лишь через несколько часов я снова более или менее почувствовала себя человеком.

Очень хотелось пить – только не из-под крана. Выйдя в спальню, я увидела, что Марко уснул, раскинувшись на кровати в одежде. Во сне вид у него был такой по-мальчишески беззаботный, что я не удержалась и, наклонившись, нежно поцеловала его в щеку. Он пошевелился во сне, но не проснулся.

А ведь если бы его мачеха не попыталась… ну, попросту говоря, меня отравить, эта ночь могла бы пройти для нас совсем иначе!

Тихо прикрыв за собой дверь, я вышла в холл. Уже ближе к лестнице заметила что-то у себя под ногами, опустила взгляд и изумленно заморгала. Повсюду на полу лепестки алых роз, как будто здесь зарезали ведущего программы «Холостяк»!

За спиной послышался шум, и я обернулась, ожидая увидеть Марко.

Но это был не он. Из своей спальни навстречу мне вышел Крейг.

– Я хотел с тобой поговорить, – начал он. – Услышал, что ты встала.

– В три часа ночи? – Он что, следил за мной? Как-то жутковато.

Крейг подошел ближе.

– Давай сразу к делу. Я знаю, что ты ко мне серьезно неравнодушна. Пожалуй, можно даже сказать, влюблена.

Что? Как? Откуда?!

– Была неравнодушна, – поправила я. – Но потом поняла, как я ошибалась.

Он попытался взять меня за руку, однако я отдернула руку.

– Может быть, нам с тобой стоит… в этом разобраться? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Пока в соседней комнате спит твоя очаровательная невеста? Предварительно усыпав ей путь лепестками роз? – поинтересовалась я. – Каталина была права: ты действительно человек без чести и совести!

И в том, что к женщинам он относится точно к игрушкам, она, как видно, тоже не ошиблась.

– Лейтон понимает, как устроен мир. – И он снова подался ко мне.

Тут из глубины коридора вынырнула какая-то тень. Марко!

Вмиг я сообразила, как должна выглядеть в его глазах эта сцена. Я будто ускользнула на тайное ночное свидание с его братом. Сначала в библиотеке позволила Марко все… почти все – теперь же среди ночи встречаюсь с Крейгом! Ведь Крейг не знает, что мы с Марко не по-настоящему вместе. Он готов вполне всерьез изменить Лейтон, а я… выглядит так, словно и я готова изменить Марко!

Что же теперь Марко обо мне подумает? От этой мысли сердце отчаянно заколотилось. Я и не ожидала, что его мнение станет так для меня важно, – и одна мысль, что Марко начнет меня презирать, напугает почти до потери сознания.

– Налью себе чего-нибудь выпить, – сказал Марко нейтральным тоном, проходя мимо нас.

Я не осмелилась пойти за ним. Если честно, чувствовала себя так, словно в самом деле его обманывала, хотя между мной и Крейгом ничего не произошло.

И не могло произойти.

Марко молча прошел мимо. Я пыталась поймать его взгляд, но он смотрел в сторону. Он спустился по лестнице, и, дождавшись, пока он отойдет подальше, я прошипела Крейгу:

– Лейтон заслуживает лучшего!

– Марко тоже, – огрызнулся он в ответ.

Эта стрела вонзилась мне прямо в сердце – особенно болезненно оттого, что Крейг был прав.

Я бросилась назад, в нашу спальню, и свернулась клубочком на кровати, ожидая возвращения Марко. Пусть даст мне шанс объясниться! Я наконец-то скажу все: объясню, что мои чувства изменились, признаюсь, что его брат мне больше не нужен – нужен только он.

Но шли минуты, и надо мной снова начали брать верх старые «друзья» – страхи и тревоги. Да, Марко со мной заботлив и внимателен; да, ему, похоже, нравится со мной целоваться. И что с того? Это же не значит, что он тоже что-то ко мне чувствует! Вдруг я ему скажу: «Я люблю тебя», а он ответит: «А я тебя нет»?

Если скажу… Казалось, я уже решилась, но теперь снова понимала, что не смогу через это пройти. Не рискну его потерять. Слишком уж он мне дорог.

Каталина права: дайте мне пять минут – и я себя от чего угодно отговорю!

Моя жизнь в полном раздрае. Прежде я не понимала, чего хочу; наконец разобралась – но теперь не понимаю, как в этом признаться. Как открыть Марко настоящую себя, слабую и уязвимую. Хорошо в науке – там все по правилам! Проводишь эксперимент по определенному протоколу – из раза в раз получаешь один и тот же результат. Однако в жизни все иначе. Ее законы мне непонятны. И как жить эту опасную, непредсказуемую жизнь?

Если Марко не любит меня, как я его… нет, ничего страшнее и быть не может. Такого я просто не переживу. Признаться ему в любви и услышать в ответ, что он не… нет, невозможно даже подумать! Это разобьет мне сердце.

Что же делать? Я в тупике – ненавижу это чувство! Застряла на месте. Сдать назад уже невозможно, но как двигаться вперед?

Утомленная мучительными и бесплодными размышлениями, я, сама не зная как, провалилась в сон.

Проснувшись на следующее утро, я увидела, как Марко с непроницаемым лицом выходит из ванной.

– Вчера вечером позвонила Мари-Анжелика. У нас проблема с одним из поставщиков. Я надеялся, что к утру все разрешится, но зря. Мне придется немедленно вернуться в Калифорнию.

– А… Хорошо, – пробормотала я, остро сознавая, как ужасно сейчас выгляжу, и судорожно приглаживая волосы.

Сейчас он выглядел серьезным и отчужденным, совсем не