Шрифт:
Закладка:
Самурай принял оружие, и, униженно пятясь задом, на коленях дополз до порога, и исчез за дверью.
Кадомацу вздохнула, и сразу же из своих углов появилась охрана:
— А я бы не стал ему доверять ему даже на месте Хакамады, — подал голос господин Сакагучи.
— Почему⁈
— У него «глаза предателя».
— А у тебя — чужая кожа на лице. А Азер — вообще… Вообще, Азер, что скажешь⁈
Полная соблазнительница была странно задумчива:
— Знаете… Это по моей вине он тогда выжил… На Даэне…
Виноватая
…Сегодня что, день откровений⁈ Гюльдан понимающе воздела брови и кивнула, Афсане просто спокойно посмотрела на сестру, а Сакагучи (иногда сегодняшний спаситель принцессы был не менее язвителен, чем Злата), которому было что сказать, предпочёл оставить свои слова при себе. Принцесса угостила его благодарным взглядом, и, поддерживая повязки, подсела к подруге:
«Рассказывай» — «Я тогда была совсем салагой. Девчонкой, которая даже мужика как следует, не попробовала — только целоваться научилась» — Азер повторила этот рассказ два раза (один на дне рожденья), поэтому в памяти дочери императора он отложился в гораздо более складном варианте: «И мама в первый раз доверила мне целый отряд! Правда… ну естественно, такие же нецелованные. И, конечно, все на взводе донельзя от предстоящей драки. Нашей задачей было сидеть в засаде и ждать, когда ваши бросятся наутёк, ну и наподдать им так, чтобы не бегали. Возбуждение, я уже говорила, было жуткое. А дело, как вы помните, длилось десять дней, из которых мы целую неделю- моя главная ошибка! — не снимали тетивы с луков. Да что там тетивы, мы даже не мылись целую неделю, потому как у половины течка началась, и мы стали с надеждой глядеть не только на каждый косо торчащий сучок, но и на хвосты друг друга. Раздеваться нам было вообще опасно. Словом к концу от нас разило такое амбре, что мать, когда нас увидела, предложила в качестве химических бомб сбрасывать. Сейчас — смешно, но как вспомню своих „грязнуль“… Ну, как резня началась — помню, страшно, кругом миллионы крыльев, руку, ног, мечей, стрел, — взлёт армии тучи разогнал! Звон тетивы, когда залпом стреляет сразу тысяча — будто гром! Сейчас так не воюют, устарело уже… Мы из своей засады видели, как в атаку пошли гвардейцы, всю эту кровищу… Когда режешь ваших, нужно бить со всей силы и тотчас же уворачиваться от брызг крови, иначе сгоришь мгновенно — мы тогда впервые об этом узнали, много наших подруг, сестёр, матерей, поэтому погибло… А мы сидели с приказом ждать, глядели на это… и упустили этого Мацукаву с его мечниками. Его полк разрезала надвое „Рука Ахуров“ — подразделение, в котором я потом служила. Нет, он не струсил, его отступление очень умно прикрыли — наверное, за помощью отправляли. Но про нас-то никто не знал! Только мы, дурочки, не в ту сторону смотрели… Мне кричат: „смотри!“ — я поднимаю всех в воздух, стреляем, как сумасшедшие летим вдогонку — а, бесполезно. Луки ослабли, постоянные недолёты, и время пропустили, а догнать — уже никак, у ваших всегда скорость… Ну, не догнали, короче. С тех пор, я луком не пользуюсь…»
Гюльдан сказала на это:
«Э-эх, вот маленько бы!..»
Господин Сакагучи встал, и ушел, бросив через спину:
«Знать бы, где упадёшь…»
Метеа попросила старшую телохранительницу повторить этот рассказ после операции.
А Афсане ничего не сказала. А, да, в последнее время она вообще не подавала голоса, если дело не касалось нарядов и диет…
Суккубы так и остались лучшими подругами бывшей маленькой принцессы во всём этом сумасшествии войны. Чуть заметная холодность в отношениях с Азер, которая всё же чувствовалась до смерти брата, после объяснилась легкой обидой за недоверие, и тем, что телохранительница непонятно почему, считала Сэнсея виновным в гибели любимой сестры, а хозяйку — причиной его действий. Теперь она переменила своё мнение, поместив хозяйку в число жертв коварного наставника-ксенофоба. Объяснять другое положение дел ей было бесполезно — эта женщина не хуже самой принцессы была искусна в создании нор для тараканов в голове, и культивировании оных.
Конечно, тайна чувств принцессы к Тардешу не осталась от них всех секретом, но даже болтушка Гюльдан, с каждым днём становящаяся всё больше похожей характером на Ануш, умела держать язык за зубами, жалея свою глупую хозяйку и искренне желая, чтобы её сердце завоевал кто-нибудь более доступный — вроде того же господина Сакагучи… Или Томинары…
Сакагучи, кстати, начал с того, что смертельно разругался с суккубами. Это было ещё на Акбузате, его только что назначили главой охраны принцессы, ну он и завалился к ней в шатёр для разговора и грубо попросил оттуда всех троих сестрёнок. Но «разговора» не вышло — Метеа заступилась за подружек — такой скандал закатила, что кони с коновязи сбежали! Воспитанник приюта, как оказалось, был совершенно несведущ в женских потребностях, и просто не подозревал, что девушке нужна не только охрана, но и помощницы. Они потом с месяц друг на друга рычали, но впоследствии удачно разделили сферы влияния.
Азер… Всё такая же полная, нет, не толстая, скорее широко сложенная, хоть и любящая называть себя «толстушкой». Нынешняя работа на «свежем воздухе» пошла ей на пользу — она стала и стройнее, и выглядеть моложе! Её всегда отличала прямо-таки материнская забота о сёстрах, в число которых она теперь включила и свою красавицу-хозяйку. А может, вырастившая целый выводок из сестрёнок (из которых Гюльдан отнюдь не была самой младшей ни даже следующей за Афсане), и племянниц, госпожа второй тюдзё Правого Полка Личной Охраны просто не могла иначе⁈
Она рассказывала раньше:
— А ведь я тоже думала когда-то — скорей бы ты померла.
— Желала мне смерти?
— Да… дэвы попутали. Когда тебя замуж выдавать водили — помнишь того монаха?
Девушка вспомнила когда-то самый страшный момент своего прошлого. Столько всего случилось…
— А я и подумала — ведь если тебя тут зарубят, то мы же вернемся домой… и удержала Ануш. А потом подумала, что нас всех зарубят и это глупо.
Она уселась по-суккубьи, широко расставив ноги:
— Плохая я тогда была телохранительница. Потом стыдно
