Юный генерал не успел ответить — со стороны спустившихся к земле противников раздались глухие разрывы.

— Что это⁈ — не выдержал кто-то из свиты. Однако непонятное ещё продолжалось

Странные, слишком медленно летящие снаряды с тихим хлопком разрывались в вышине и осыпались на разделявший армии белый снег ровными кругами чёрной краски.

— Что это? Химия? — с лёгкой паникой спросил Янагисава, к которому спрыгнула с коня принцесса.

— Отнюдь. Это то, о чём мы с вами говорили, генерал.

— Да, — согласился Томинара.

— Простите, госпожа⁈

— Господин полковник, вы хорошо летаете⁈

— Не особенно, но хватит для солдата…

— Про восходящие потоки в курсе? Ну, так вот, снег вокруг — белый, краска чёрная. Он холодный, она нагревается, даже тут. Над снегом нисходящий — над краской восходящий поток.

«Воздушные ямы», восходящие и нисходящие потоки, которые любители крылатых машин сочли бы за простую неприятность, для тех, кто летал на своих собственных крыльях, были не меньшим препятствием, чем колдобины или гололёд на дороге, для путешествующих ногами. Учитывая, что для смертельного удара многим частям демонов надо было разгоняться по прямой, пара восходящих от тёмных кругов потоков могли здорово испортить атаку.

— Надеюсь, что у них не слишком много этих зарядов. Сейчас ведь и боковой ветер будет. Кстати, очень бестолково делают — так, с учётом более тёплого города, роза ветров выгодная для нас получается.

— Я, госпожа Третья, боюсь, как бы в эту «розу» для полноты букета не добавили фугас или шрапнель и не поднесли нам. И ведь не видно даже с орбиты, где у них эти пушки… — он переключил дальневизор: — Кавалерию или копейщиков?

— Подожди… тебе не кажется?.. Почему они садятся?

— Проклятье! — Томинара с коня разглядел раньше своей командирши: каждая химера везла по паре пехотинцев! Которые сейчас спешно спрыгивали в снег, и строились в правильные квадраты. Один несчастный полк превращался в три. И так десять раз. Похоже, даже что-то вроде артиллерии так привезли.

— Госпожа, мы попались, как дети. Отходим⁈

— Дай карту… Нет, — нельзя — потеряем город, а тогда твои ударные корпуса и Мацукаву, можно прямо сейчас хоронить. Тем сейчас одного провианта для половины фронта!

— Но госпожа Третья!

— Не реви. Лучше поинтересуйся, что молчит наша артиллерия?

— Так точно, Госпожа Третья, — начальник штаба вернулся к своему дальневизору.

— Им пора начинать, раз они сели. Ещё что…

— Артиллерия пока не сможет.

— Почему?

— Мы взяли пушки, но артиллеристов ещё нет.

— Проклятье. Против наших двадцати с лишним в прорыв идёт тридцать полков. Их бить надо, прорвут или обойдут! Пусть лучники не медлят, хоть что-то. Так, где сейчас ближайшие союзники⁈

— Так. Подождите. Когда я уходил из штаба, вот здесь, в южном углу проходил отряд бхут. Правда совсем маленький… В городе находятся два мага на лечении — Злата нам обоим про них говорила. Всё-таки кое-что. А, нашел! Вот, в десяти минутах лёта три легиона призраков, во главе с самим Кверкешем, и люди — два колесничных и один светомётный. Позвать господина стратига?

— Нет! Дай частоту связи людей.

— Но у призраков… — она так яростно взглянула на мальчишку, что тот предпочёл за лучшее заткнуться. Неужели она должна объяснять ему, что беря помощь у легионеров, придётся обратиться к Тардешу! А его она беспокоить из-за всякой ерунды… Другое дело бы он… Но он всё реже удостаивал девушку-демона своим вниманием, и она, понимая свою никчёмность, считала себя недостойной мешаться Единственному…

…Так случилось, что она сегодня в первый раз увидела принца Стхана без шлема:

— О, маршал Явара! Ну, прямо-таки меня в таком положении застали!

— Извините, Стхан-доно. У меня дело не терпит… отлагательств⁈

— Правильно, — кивнул принц (разговорный людей всё-таки чуть-чуть отличался от классического санскрита), спешно чтобы не попасть в кадр, запахиваясь в халат: — Что там?

Принцесса кратко изложила обстановку.

— Правильно. Сейчас, подождите. А, что? (кто-то говорил с ним из-за края экрана)… Так эти части у нас… А, Кверкеш брал! Ему какое-то золото доставить нужно, вот и попросил транспорт и охранение… Думаю, что хватит, наигралась! (это он опять кому-то за край экрана).

— Мне только светомётчиков — больше не прошу.

— А вы берите всех! И даже Кверкеша — мне не жалко. Светомётчики-то своим ходом до вас сутки идти будут. Там снега по пояс. А на колесницах — с ветерком за несколько минут!

— Не нужны нам тут колесницы, — вслух подумал Томинара: — Химеры их на раз-два разберут…

— А вы их пехотой прикройте! — посоветовал услышавший его командир человеков.

Томинара чуть усмехнулся — они со Стханом были побратимами, и старший по возрасту человек порой вкладывал долю юмора в отношения с большим на целую голову демоном.

— Пехоту придётся всю в атаку кинуть — он тоже включился со своим дальнеговорником в их диалог: — Конницей прикрывать без толку, а лучники наши по земле лучше отработают, чем по воздуху — это не ваши…

— Ну, я и говорю, чтобы брали вместе с Кверкешем!

— Нет! — отрезала Метеа.

— Нет, — констатировал её генерал: — Извини, моя принцесса опять боится попросить о помощи драгонария-доно.

Дьяволица бросила на него испепеляющий взгляд:

— Там всего-то наемники! Нас вдвое больше!.. будет, с Инамото! У призраков на полк один легион сражаться выходит, кем я буду выглядеть?

— Полководцем, осознающим техническое превосходство противника, — пожал плечами Томинара: — У них скорострельное ручное оружие, у нас только холодное и нет артиллерии — какие могут быть церемонии⁈

— В точку! — улыбнулся, близоруко щуря голубые глаза, с экрана принц Стхан: — Маршал, извините, но мне люди дороги. Вам ведь драгонарий никогда не откажет, попросите! Или, может, мне обратиться⁈

— Нет! — и, отрубив связь с человечьей ставкой, на миг закрыла глаза, набралась храбрости и следом — набрала код Тардеша:

— Драгонарий-сама…

«Она-никогда-не-попросит-о-помощи-завр»

…Тардеш вздрогнул, неожиданно увидев лицо девушки-демона на экране связи. Странно, его только что грызло какое-то скверное предчувствие насчёт неё… Да, долго они не виделись. Неделю, может две назад, сунула ему в лицо след химеры по видеофону, а сама даже не показалась! Интересно, за что она дуется —