— Толкования Алкионы новы и утешительны для нас. Очевидно, что она сможет помочь нам в том, что касается святых наставлений. Не будет ли лучше, если мы все послушаем её сегодня в нашем частном ритуале? Таким образом, мы узнаем, как действовал ваш домашний культ в Авиле, и сможем перенять ваш опыт.

Как всегда, скромная и искренняя, Алкиона хотела уклониться, но Сирил и Сюзанна поддержали предложение любезного старика, и ей не удалось избежать их деликатной просьбы.

Жак дал ей том Нового Завета, но прежде, чем открыть его, она пояснила:

— В семейной группе в Старой Кастильи мой опекун говорил, что изучение святых писаний сравнимо с обильным уловом света небесного. Река жизни, утверждал он, всегда активна, но нам также нужны и спокойная энергия, и страстная воля для наших поисков божественных ценностей. Пока человек угрюм, разочарован, равнодушен или пессимистичен, он с трудом может найти в Евангелии нечто другое, кроме возвышенных призывов Господа. Очень часто, когда мы пренебрегаем своими задачами, в подобных негативных условиях мы получаем приглашения Христа; мы званы на банкет истины и света и предстаём в нём приглашёнными неофитами, едва понимая, где начинается это обильное пиршество. Наставления Иисуса состоят из вибраций жизни. Так же, как самое простое изучение требует усилий сравнения, мы должны затрагивать Евангелие в этом же состоянии духа. Много тех, кто ищет в этих страницах источник утешения, забывая о его сути. Но не будет ли противным желание, чтобы Господь пришёл к нам из славных просторов бессмертия лишь для того, чтобы смягчить наши сердца, полные извращённости и слабостей человеческих? Иисус — это источник облегчения и высшей нежности. Это бесспорно. И тем не менее, мы признаём, что ребёнок, который получает лишь утешения и отцовские потакания, рискует навсегда отравить сердце ненасытной жаждой своих капризов. Нет, мы не можем считать, что Христос принёс в мир лишь утешительное и любящее слово, поскольку его наставления — это и линия труда, которую нужно знать и следовать ей, и там находятся самые великие трудности. Поэтому в первую очередь необходимо взять наши чувства и рассуждения за поле наблюдения и опыта, ежедневно работая с Иисусом над созиданием интимного ковчега нашей веры. Конечно же, это внутренне созидание не может абстрагироваться от адекватных принципов, составляющих добродетели и благородные знания, которые мы обретаем с ходом жизни. Это те элементы, которые мы ищем в нашем улове при свете небесном, чтобы, получая утешения Иисуса, мы были и активными тружениками.

Небольшое собрание в удивлении стало переглядываться. Все казались с каждый разом всё более ослеплёнными замечаниями юной толковательницы.

— В Авиле, — простодушно продолжала она, — мы всегда собирались и молили о помощи божественного вдохновения. Отец Дамиан всегда говорил, что Бог мог послать «огненные языки» своей мудрости лишь двенадцати ученикам Иисуса. Огонь его бесконечной любви согревает всё человечество. Достаточно вспомнить, что если знаки небесные были видны лишь на Апостолах в незабываемый день Пятидесятницы, то никто не сможет оспорить распространение преимуществ, полученных толпой, слушавшей их в ликовании радости. Откровение было обращено ко всем, удовлетворение небесное распространялось на всех без исключения. Основываясь на этом, мой опекун подчёркивал, что мы должны были заниматься изучением Евангелия не только с нашими пороками и нуждами человеческими, но и с молчаливой и невидимой помощью небес!…

После таких рассуждений, пробудивших глубинную доброту слушателей, она помолилась вслух, прося Иисуса даровать им благо своих священных вдохновений, чтобы они прониклись знанием Его воли. Закончив трогательную молитву, она взяла книгу и попросила:

— Мсье Жак, я бы хотела, чтобы вы сказали мне о методе чтения, принятом вашей семьёй.

— Мы обычно читаем пять-десять стихов каждый раз, и затем комментируем их. Теперь мы читаем Второе Послание Святого Павла к Тимофею, и на последнем собрании остановились на второй главе, стих 10.

— В Испании, — мягко объяснила девушка, — мы читали всего один стих и, кстати, нередко он становился темой для других изучений и был источником просветления для других ночей размышлений. Мы пришли к заключению, что Евангелие в своём наиболее полном выражении — это широкий восходящий путь, конца которого мы никогда не сможем достичь без знания и применения всех его деталей. Многочисленные прилежные ученики думают, что достаточно простого чтения для понимания урока Учителя. Это серьёзное заблуждение. Послание Христа должно быть познано, продумано, прочувствовано и пережито. В этом порядке обретения недостаточно быть проинформированным. Наставник научит нас читать; сам же Учитель учит нас действовать, делаясь необходимым на каждом этапе существования. Вот почему, за исключением стихов апостольского спасения, все остальные содержат грандиозные и бессмертные наставления, которые нам надлежит знать и использовать для своего собственного блага.

— Значит, для нас будет лучше, — заинтересованно сказал Сирил, — делать так же.

Алкиона поискала указанное Послание и прочла стих 11 второй главы:

— «Это очень достоверная истина, что если мы умираем с Иисусом Христом, то мы будем жить с ним».

Слушая упомянутые слова, все, за исключением Беатрис, остававшейся молчаливой, думали, что люди, привязанные к Иисусу, в конце своей жизни могли умирать в мире, уверенные, что Господь откроет им по ту сторону могилы славные двери искупления.

Выслушав мнение каждого, Алкиона выразилась следующими словами:

— Действительно, надежда в Христа всегда будет основным приютом в час отправления, но апостольское предупреждение призывает нас к более серьёзным выводам. Вспомним извращённых, которые принимают Иисуса в свой последний час. Много тех, кто как носители невыразимых преступлений проникаются верой на смертном ложе. А пока они в добром здравии и полны юности, они живут по своим капризам и беспорядочно; и настолько, что когда их тело устаёт и указывает на их скорую кончину, они становятся безумными и бросаются в молитвы, прося милости Божьей. Могут ли подобные существа ждать немедленной славы Христа? А те, кто жертвует собой в выполнении долга, пока у них остаются силы? Где была бы справедливость, если бы после всего добродетель смешивалась с преступлением, истина с ложью, труд с леностью? И даже если мы запятнаны по самую макушку, всегда будет полезно призвать к милосердию Господа, точно так же, как полезно верить, что для любой болезни существует соответствующее лекарство. Думаю, однако, что утверждение Павла не относится к жизни телесной, естественного феномена и достояния того, что есть правильного и неправильного, милосердного и безбожного. Ободрённый божественным вдохновением, друг язычников, конечно же, ссылался на смерть «старого существа», находящегося в каждом из нас. Это эгоистичная и дурная личность, которую мы носим в себе и которую должны преодолевать в любой момент, чтобы жить во Христе.