сети и их руководители подвергались давлению и чисткам разной степени жестокости, Брежнев избрал иной подход. Вместо перебросок секретарей он предпочитал искать их в самих регионах, позволял им долго оставаться в должности, давая понять, что они могут спокойно выполнять свои обязанности. Наряду с сокращением кадровых ротаций характерной чертой номенклатурной политики Брежнева была трансформация практики политических исключений. При Хрущеве они были оторваны от репрессий и по большому счету от исключений из партии. Однако Брежнев и в этом отношении пошел дальше. Хотя работа с кадрами, как и прежде, опиралась на сочетание исключения и кооптации, роль последней в заметной степени выросла.

Ротации такого рода парадоксальным образом дополнительно укрепляли защищенность руководящих кадров, которые могли рассчитывать на относительную безопасность даже в критических ситуациях. В совокупности кадровая стабильность, коренизация и ограниченность исключений служили основой эволюции самих сетей и методов руководства секретарей. В брежневский период формировался новый тип региональных лидеров, которых условно можно назвать партийными губернаторами.

Глава 11

Партийные губернаторы

Вместо сколько-нибудь глубоких и последовательных реформ брежневское руководство ограничилось расширением экономических и политических полномочий функционеров на низовом уровне. Под прикрытием заявлений об «уважении» и «стабильности» региональные руководители получили более существенную свободу действий. Если в социально-экономической сфере этот процесс шел закулисно — например, при помощи неформального перераспределения ресурсов в обход централизованного, — то в политической сфере он происходил у всех на глазах. Провозглашенный на XXIII съезде партии в 1966 году курс «доверия к кадрам», представлявший символ новой политики, стал одним из основных рефренов брежневской эпохи[771].

Тот факт, что новый лозунг строился на идее доверия, не был случайностью. К началу брежневской эпохи различные отношения доверия, в частности так называемый «блат» (использование личных связей при получении ресурсов, согласовании планов и т. д.), были в ходу в советской экономике на протяжении десятилетий, несколько повышая эффективность чрезмерно централизованной экономической системы. Теперь настал черед политической сферы. Упор на доверие к кадрам сигнализировал об отказе от грубых административных методов сталинского и хрущевского времени, опиравшихся на сочетание насилия и организационного нажима, в пользу большего значения неформальных договоренностей, выстраивавшихся вокруг личных взаимоотношений.

Лозунг доверия к кадрам ознаменовал собой кульминацию преобразований, начавшихся в последние годы сталинской эпохи. Как и в конце 1940‐х годов, региональным вождям приходилось решать проблемы авторитарного контроля и авторитарного разделения власти. Как и прежде, решение заключалось в создании сетей, для чего использовались ресурсы, предоставленные властью партии. Однако изменения, которые претерпело институциональное и социальное окружение секретарей, затруднили применение стандартных стратегий классического низового авторитаризма. Системы, отличавшиеся асимметричностью сетей и активным использованием практики внеочередных повышений, компромата и политического исключения, уступили место новым формам управления на местах.

Все это серьезно отразилось на эволюции советской модели, поскольку к середине 1970‐х годов первые секретари региональных и республиканских партийных организаций стали важнейшей категорией должностных лиц в СССР. Они представляли собой самую большую по численности группу членов ЦК КПСС — партийного органа, объединяющего несколько сотен наиболее влиятельных функционеров страны. Кроме того, региональные и республиканские партийные секретари играли роль крупнейшего резерва, из которого набирались руководители центрального партийно-государственного аппарата[772]. Прежде чем подняться на самый верх, такие будущие лидеры страны, как М. С. Горбачев и Б. Н. Ельцин, работали при Брежневе руководителями территориальных партийных организаций: Горбачев с 1970‐го по 1978 год был первым секретарем Ставропольского крайкома, а Ельцин в 1975–1985 годах — первым секретарем Свердловского обкома. Несмотря на значимость проблемы, нам известно не очень много о том, как регионы управлялись при Брежневе. Цель данной главы — отчасти заполнить этот пробел.

Ил. 22. Многие из тех, кто при Брежневе руководил обкомами и крайкомами, впоследствии занимали высшие должности в руководстве Советского Союза. На снимке — первый секретарь Ставропольского крайкома партии М. С. Горбачев выступает на митинге строителей Большого Ставропольского канала, 27 апреля 1972 года. Из фондов РГАСПИ

В ней анализируется состояние, к которому двигалось большинство местных сетей, хотя это движение не отличалось ни равномерностью, ни единообразием. Выше мы видели, что при Сталине наблюдались признаки поворота от двух основных разновидностей региональных институтов — диктатуры и оспариваемой автократии — к новой, которую мы называем властью партийных губернаторов. Во многих местах эта модель управления сложилась уже к началу брежневской эпохи. Но прежде чем дать ей более полную оценку, мы изучим два «запаздывающих» региона (один из них управлялся утвердившимся автократом, а другой — оспариваемым автократом) и отследим ускоренный переход в них к новой модели регионального управления, сложившейся в краткий период конфликтов в конце 1960‐х годов.

Уходящие автократы

В середине 1960‐х годов Кабардино-Балкария была автономной республикой (АССР) — национальным территориальным образованием регионального уровня, в котором титульные меньшинства пользовались особыми правами, — одной из 16 автономий в составе РСФСР и одной из 20 в составе СССР. Партийная организация Кабардино-Балкарии с населением в 518 тысяч человек была одной из самых маленьких по численности в РСФСР (66‐й из 70). Десятилетием ранее одной из двух титульных этнических групп республики, балкарцам, депортированным Сталиным во время войны, было разрешено вернуться и, соответственно, региону (который в 1944–1957 годах назывался Кабардинской АССР) было возвращено его прежнее название — Кабардино-Балкарская АССР. Несмотря на это, некоторые балкарцы, составлявшие 8 % населения республики, жаловались на продолжающуюся дискриминацию со стороны кабардинского руководства. Первым секретарем автономной республики в середине 1960‐х годов был Т. К. Мальбахов, кабардинец и яркий представитель политического руководства республики[773]. Он занимал эту должность с января 1956 года. В то время как другие региональные сети в конце 1950‐х — начале 1960‐х годов склонялись к порядкам, характерным для институтов партийных губернаторов, Кабардино-Балкария упрямо цеплялась за классическую модель низового авторитаризма. Как и в случае с другими национальными республиками, центр, возможно, решил предоставить Мальбахову свободу действий. Не исключено, что одной из причин уступчивости служила непростая этническая ситуация в республике, в которую вернулась этническая группа, до недавнего времени проживавшая в ссылке.