Важным методом повышения престижа местных лидеров было укрепление иерархии, на которую они опирались. При внимательном изучении принципов выдвижения выясняется, что большинство новых первых секретарей были не только выходцами из данного региона, но занимали до своего назначения должность, расположенную лишь одной ступенью ниже в региональной табели о рангах[738]. Более того, при Брежневе все заметнее становилась тенденция выбирать первых секретарей обкомов из числа функционеров, медленно поднимавшихся по партийной лестнице с самых низов. К середине 1970‐х годов большинство первых секретарей обкомов составляли те, кто начинал свою партийную карьеру на должностях секретаря райкома, заводской партийной организации и т. п.[739] Эта система постепенных пошаговых повышений уравнивала должностное старшинство с личным старшинством, критерием которого служил партийный стаж[740].

В определенном смысле Брежнев сам служил примером собственной кадровой политики. Пройдя все ступени партийной работы, он проявлял больше уважения к окружающим, отличался сдержанностью и терпимостью[741]. Не исключено, что имевшийся у Брежнева многолетний опыт работы секретарем обкома сделал его особенно чувствительным к вызовам, с которыми приходилось иметь дело типичному руководителю обкома. Как утверждал его зять Юрий Чурбанов, «как-то раз у нас с ним был разговор о первых секретарях обкомов и крайкомов партии, и Леонид Ильич сказал так: „Каждого секретаря партийного комитета можно в любой момент снять с работы и всегда — при желании можно найти за что. Но прежде чем придираться к партийным секретарям, нужно помнить о той колоссальной ответственности, которая возложена на их плечи“»[742].

Однако решение сложных задач делегирования административной власти и осуществления контроля требовало не только манипуляции назначениями или поддержания соответствующего этикета и стиля руководства, но и создания определенных структур. Как отмечалось выше, в управлении неславянскими союзными республиками важную роль играл институт второго секретаря-славянина. Речь в этом случае шла не о конкретном функционере, а о сложном наборе практик, пришедших на смену прямым институтам контроля — уполномоченным центральных органов и республиканским бюро ЦК, преобладавшим в конце 1940‐х годов. Институт вторых секретарей развивался как средство решения проблемы агентства. Позволяя избежать отчуждения титульной национальности данной республики, которой руководил один из своих, он помогал центру быть в курсе местных дел, поскольку «второй» отвечал за стратегически важную сферу отбора кадров и играл роль связного с госбезопасностью.

Вместе с тем наличие в республиках второго секретаря не снимало проблему подбора первого. Во многих случаях это было непростой задачей. Хорошим примером служит назначение нового первого секретаря в Литве после смерти А. Снечкуса в январе 1974 года. Вторым секретарем в то время был В. И. Харазов, до своего назначения в Литву, состоявшегося весной 1967 года, работавший в отделе партийных органов ЦК КПСС. В глазах Москвы наиболее предпочтительным кандидатом на место Снечкуса был председатель республиканского Совета Министров Ю. Манюшис[743]. Проблема, однако, заключалась в том, что Манюшис, литовец по национальности, вырос и воспитывался в России и слабо знал литовский язык. Москве не было смысла назначать кандидата, которого могла не поддержать местная номенклатура.

Действительно, связка Манюшиса как первого секретаря и Харазова как второго вызвала отрицательную реакцию. Представители ближайшего окружения Снечкуса при посредничестве первого секретаря ЦК Компартии Украины В. В. Щербицкого сумели связаться с Брежневым и высказать ему свои опасения. Харазову, которому поручили прозондировать почву в высших слоях республиканской номенклатуры, вскоре стало ясно, что в случае формальных выборов ряд высших должностных лиц республики, включая даже главу республиканского КГБ Ю. Петкявичуса, пойдут против центра и проголосуют против назначения Манюшиса[744].

В ходе 47 бесед с 55 представителями титульной номенклатуры, зафиксированных в его блокноте, Харазов, по сути, провел неофициальные, но вполне реальные «выборы» преемника Снечкуса. Манюшис не получил ни единого голоса. Двенадцать человек назвали П. Гришкявичуса, первого секретаря Вильнюсского горкома партии, в качестве наиболее предпочтительного кандидата, а двадцать девять человек видели в нем второго по предпочтительности кандидата. Как отмечалось выше, формальные партийные выборы, как правило, решали целый ряд задач, но избрание вождя обычно не входило в их число. Выборы использовались центром для контроля над региональными партийными организациями и их руководителями, а с точки зрения последних — выполняли функцию сигнальной системы, помогавшей им скорректировать свое поведение. В Литве неформальные выборы, организованные вторым секретарем, позволили титульной номенклатуре в самом деле выбрать регионального руководителя, причем сделать это с уверенностью в том, что центр, скорее всего, утвердит их выбор. И действительно, кандидатура Гришкявичуса была одобрена, хотя на заседаниях Секретариата и Политбюро ЦК КПСС ему поставили на вид различные идеологические ошибки и националистические настроения. На очередном пленуме Литовской компартии Гришкявичуса, представленного кандидатом в первые секретари, встретили аплодисментами[745]. Гришкявичус возглавлял республиканскую компартию в течение следующих тринадцати лет, вплоть до своей смерти в 1987 году.

Литовский случай дает представление об опасностях, связанных с назначением работников, не имеющих прочных корней в местном сообществе. В Литве центр, по сути, допустил проведение состязательных выборов с тем, чтобы точнее выяснить, кандидат какого рода окажется приемлемым для местной сети. Однако потребность в руководителях, которые бы пользовались поддержкой, ощущалась везде. Для решения этой проблемы поощрялись преемственность кадров, выдвижение руководителей по принципу старшинства и с учетом прочности их связей с регионом.

Брежневская ротация

Чтобы привлечь в партию больше рабочих и колхозников, Хрущев способствовал росту ее численности. Если в 1953 году в рядах КПСС состояло не более 7 миллионов человек, то к 1965 году эта цифра выросла почти до 12 миллионов. Однако в это время обеспокоенное такой динамикой руководство партии начало принимать некоторые меры. В июле 1965 года ЦК КПСС принял постановление «О серьезных недостатках в работе Харьковской партийной организации». На первый взгляд казалось, что это не более чем рутинная директива, имеющая целью устрожение политики приема в партию. Опираясь на пример Харьковской области, ЦК требовал более тщательно отбирать кандидатов. Несколько следующих лет были отмечены некоторым снижением численности партии и небольшим ростом числа исключенных[746].

Вместе с тем в эзоповом мире советской политики постановление о Харьковской парторганизации решало еще одну задачу. Первым секретарем Харьковского обкома в 1965 году был Г. И. Ващенко, связанный клиентскими отношениями с рядом предыдущих первых секретарей в