части автомобильного парка были обычным явлением. Столкновения различных ведомств по поводу мобилизации автотранспорта, особенно в периоды хозяйственных кампаний (например, уборки урожая), также превратились в рутинную практику. В условиях разделенного аппарата это явление приобрело новые черты. В большинстве случаев основная часть автотранспорта перешла в ведение обкомов первой категории. Более того, пользуясь своим положением, старшие секретари накладывали руку на автотранспорт, подчиненный обкомам второй категории. Типичным был конфликт на этой почве в Пензенской области.

Первоначально, осознавая угрозу трений, руководители пензенских обкомов выработали компромиссный договор. 10 мая 1963 года бюро промышленного и сельского обкомов КПСС приняли постановление, согласно которому распределение вновь поступающих автомобилей, а также передислокация автотранспорта области должны были производиться только по согласованию с промышленными и сельскими обкомами КПСС и облисполкомами. Однако, как показали последующие события, принять такое решение оказалось легче, чем выполнить. Первая же кампания уборки урожая, проведенная в условиях разделенных аппаратов осенью 1963 года, отбросила в сторону все договоренности.

2 августа 1963 года руководители пензенских сельского и промышленного обкомов обратились в Бюро ЦК КПСС по РСФСР с письмом, в котором сообщили, что спущенные Москвой задания о привлечении автотранспорта промышленных предприятий области на уборку урожая невыполнимы. Они просили выделить на время 400–500 автомобилей из других областей РСФСР[695]. Однако эта просьба, судя по всему, удовлетворена не была — автомобилей не хватало повсюду, а не только в Пензе. В таких условиях первый секретарь Пензенского сельского обкома Л. Б. Ермин, пользуясь правами старшего секретаря, дал своим подчиненным разрешение действовать в чрезвычайном режиме, игнорируя промышленные власти. О результатах этих нарушений свидетельствовала жалоба первого секретаря Пензенского промышленного обкома Б. А. Маткина, направленная Ермину 4 декабря 1963 года. Маткин сообщал, что вопреки договоренности от 10 мая 1963 года «сельский обком партии и облисполком систематически принимают произвольные решения об отвлечении автотранспорта из автохозяйств промышленного подчинения». Всего в октябре — ноябре у промышленных предприятий была изъята почти половина всех наличных автомобилей. Это привело к тяжелому положению на стройках и предприятиях, подчиненных промышленному обкому. Маткин просил Ермина вмешаться и «дать указания отменить неправильно изданные решения и впредь строго придерживаться принятого совместного постановления по вопросу об автомобильном транспорте». Реакция Ермина на эту жалобу была чрезвычайно показательной. Он поручил своим подчиненным перебросить машины в промышленные центры «после окончания перевозок сельхозпродуктов»[696].

Подобные конфликты демонстрировали многие важные черты взаимодействия сетей в разделенном аппарате. С одной стороны, старший секретарь в любой момент мог нарушить компромиссы и договоренности, если этого требовали интересы подчиненных ему структур. С другой стороны, младший секретарь, как это было в Пензе, не осмеливался выносить конфликт на разрешение вышестоящей инстанции, а старался уладить его путем прямых переговоров со старшим секретарем. Однако даже в такой относительно мягкой форме трения между старшими и младшими секретарями вряд ли проходили без последствий.

Единство и компромиссы подтачивало также столкновение интересов многочисленных низовых структур. Если секретари и другие высшие руководители обкомов в большей мере соблюдали принципы номенклатурной иерархии и старались избегать скандалов, способных вызвать вмешательство центральных властей, то их подчиненные чаще ориентировались на решение прагматических задач, игнорируя соседей. Сигналы об этом периодически поступали в Москву. Как зафиксировала проверка партийно-государственного контроля, в Саратовской области в первой половине 1963 года транспортные организации, подчиненные доминирующему промышленному обкому, игнорировали интересы организаций, подведомственных сельскому обкому. В результате с железнодорожных станций области вывозились все промышленные грузы, а объемы не вывезенных сельскохозяйственных грузов росли. В справке, подготовленной аппаратом Верховного Совета РСФСР в июле 1963 года, говорилось, что «некоторые сельские облисполкомы отмечают, что отделы и управления, входящие в структуру промышленных край(обл)исполкомов и обслуживающие край, область в целом, не всегда уделяют достаточное внимание сельской местности». По сообщению председателя Иркутского сельского облисполкома, отдел коммунального хозяйства, подчиненный промышленному облисполкому, выполнил годовой план по строительству и вводу в эксплуатацию предприятий коммунального хозяйства за четыре месяца 1963 года в городах и рабочих поселках на 39 %, а в сельской местности лишь на 1,6 %. Хотя в 1962 году за этот же период годовой план строительства и ввода в строй предприятий коммунального хозяйства на селе был выполнен на 56,3 %. В той же Иркутской области наблюдалось игнорирование автотрестом, подчиненным промышленному обкому, потребностей предприятий сельской зоны[697]. При этом важно подчеркнуть, что Иркутский сельский обком был обкомом первой категории, а между первым секретарем сельского обкома С. Н. Щетининым (ранее первым секретарем объединенного обкома) и первым секретарем промышленного обкома П. Б. Кацубой (ранее вторым секретарем обкома) не наблюдалось видимых разногласий. После соединения аппаратов они долгое время работали вместе в прежнем качестве первого и второго секретарей.

В Челябинской области, несмотря на явное доминирование промышленного обкома, руководители ряда структур, подчиненных сельскому обкому, игнорировали потребности своих смежников. Так, пригородные совхозы и подсобные сельские хозяйства, подчиненные промышленным органам, дискриминировались при получении запчастей в областном управлении сельскохозяйственной техники, подчиненном сельскому обкому. Молокозаводы, входившие в сферу управления сельского обкома, отказывались принимать от промышленных пригородных совхозов и хозяйств молоко для переработки и т. д.[698]

Ничего удивительного в таких конфликтах, конечно, не было. Распределяя крайне дефицитные квартиры, технику и запасные части, маневрируя ограниченными ресурсами строительных организаций, руководители тех или иных структур старались обеспечить в первую очередь свои интересы. И старшие, и младшие секретари должны были считаться с этим, даже если они стремились к согласию друг с другом. «Много было у нас и споров по различным вопросам. И здесь дело не только в личных качествах работников. Каждый отстаивал свое, а общее нередко страдало», — так сформулировал суть проблемы первый секретарь Тюменского сельского обкома Б. Е. Щербина[699].

Таким образом, важно отметить, что сложная и запутанная реорганизация аппарата, проведенная на завершающем этапе руководства Хрущева, опиралась не только на формальные практики, но и на неформальные механизмы, выработанные региональными сетями. Благодаря этому, несмотря на конфликты и трения, которые подтачивали устои номенклатурной иерархии и были потенциально чреваты не только формальным, но и фактическим разделением единых региональных сетей, в целом в течение неполных двух лет они демонстрировали устойчивость. Несколько факторов способствовали живучести старых порядков. Процесс разделения аппарата и перераспределения позиций в рамках сетей во многих случаях направлялся и контролировался прежними первыми секретарями. Сохранив неформальный статус старших, они могли полагаться на ряд неформальных механизмов (например, на субординацию младшего