В целом, однако, функционерам региональных аппаратов и рядовым коммунистам было несложно разобраться, кто из секретарей является младшим, а кто — старшим. По крайней мере на первом этапе реализации реформы это привносило важный элемент стабильности в процесс, который в противном случае легко мог привести к хаосу. Тем не менее в разделение аппарата был изначально встроен ряд дисфункциональных аспектов, требовавших от членов сетей оттачивать навыки компромисса.

Координация и соперничество

Конфликты того рода, что наблюдались в Курской области, не были неожиданным следствием хрущевских реформ. За специализацию партаппарата приходилось платить, так как она не учитывала не только тесные формальные контакты между различными секторами экономики, но и неформальные связи, помогавшие скреплять ее различные сегменты. Традиционная роль региональных партийных комитетов и их секретарей заключалась в устранении бюрократических препятствий и координации различных секторов экономики неформальными средствами. Разделение партийного аппарата надвое резко сократило возможности для такого взаимодействия и повлекло за собой конфликты и противостояние подвергшихся раздроблению структур и тех интересов, которые складывались вокруг них.

Одним из показательных примеров скрепления экономики неформальными методами служило так называемое «шефство» промышленных предприятий над колхозами, советский внеэкономический механизм поддержки убыточного и неэффективного аграрного сектора. Шефство подразумевало не только выполнение планов строительства сельских объектов, которые иначе строились бы долго и, возможно, безрезультатно, но и отправку рабочих промышленных предприятий на различные сельскохозяйственные кампании, внеплановое строительство и изготовление оборудования, выделение техники, автомобилей и т. д. Хотя у шефства были определенные экономические стимулы (прежде всего, получение в колхозах продовольствия), в целом оно требовало административного нажима со стороны партийных органов. Единый обком, отвечавший как за промышленное производство, так и за выполнение планов сельскохозяйственных заготовок и снабжение городов продовольствием, был заинтересован во всемерном развитии шефства. Разделенным обкомам нужно было договариваться по этому вопросу и согласовывать свои действия. Таким образом, на пути шефства появилось дополнительное бюрократическое звено и, следовательно, дополнительные бюрократические барьеры.

Опасения по поводу судьбы шефства были одним из наиболее часто задаваемых вопросов на организационных партийных конференциях в период разделения аппарата[687]. Отвечая на эти опасения, партийные секретари выражали оптимизм и обещали сохранить и даже улучшить имеющуюся практику. Однако постоянные жалобы на необязательность и слабую заинтересованность промышленных шефов продолжались все неполных два года существования разделенных обкомов. На пленумах обкомов постоянно раздавались такие жалобы сельских руководителей: «Когда обком разделился, я искренне верил, что нам будет легче, а на деле получается иначе. Сейчас всякое шефство промышленных предприятий прекратилось»; «с образованием промышленного обкома шефство предприятий как таковое прекратилось»[688]. Проблемы шефства оказались важной причиной трений между обкомами.

При помощи преимущественно административных методов в советской системе традиционно решались также проблемы обеспечения сельского хозяйства кадрами специалистов и руководителей. В бедную деревню не хотели ехать ни партработники, ни учителя, ни врачи, ни даже работники, имевшие диплом специалистов сельского хозяйства. Поэтому кадры направлялись в деревню путем различных мобилизаций в приказном порядке. С разделением аппарата делать это стало намного труднее. Промышленные власти неохотно отпускали городских работников в село, а сельские власти не имели полномочий проводить мобилизации в городе. По словам секретаря Иркутского сельского обкома, для решения кадровых вопросов в новых условиях «нужно было вести длительные переговоры»[689]. Первый секретарь Тюменского горкома также охарактеризовал этот процесс как «дипломатические переговоры»[690]. Советские чиновники не привыкли и не хотели привыкать к таким «дипломатическим» методам работы.

Источником напряжения, изначально заложенным в новую систему управления, было разделение промышленности, перерабатывающей сельскохозяйственное сырье. Как выяснилось, и у промышленных, и у сельских обкомов (крайкомов) были причины для максимального сосредоточения этой категории предприятий в своих руках. С одной стороны, их продукция была основой для снабжения городского населения, за что несли ответственность промышленные парткомитеты. С другой — тесная связь этих предприятий с сельским хозяйством заставляла сельскохозяйственные обкомы добиваться их полного перевода под свой контроль.

Острый конфликт на этой почве вспыхнул в Ставропольском крае, где влиятельный первый секретарь сельского крайкома Ф. Д. Кулаков захватывал «чужие территории». В ведение сельского крайкома были переведены все предприятия мясомолочной, консервной и винодельческой промышленности края, а также угольная, машиностроительная, химическая и горнодобывающая отрасли Карачаево-Черкесской автономной области, входившей в состав края. Результат был следующим. В крае насчитывалось 236 промышленных предприятий с годовым планом производства валовой продукции более чем на 456 миллионов рублей, подчиненных сельскому крайкому, и 158 предприятий промышленного крайкома с годовым планом в 359 миллионов рублей. Сельский крайком перевел в свое подчинение и другие краевые структуры, которые ранее предполагалось передать промышленному крайкому, например управление по кино и печати[691].

Недовольные таким положением, руководители промышленного обкома пытались сопротивляться. 23 ноября 1963 года первый секретарь Ставропольского промышленного крайкома Н. В. Босенко направил в ЦК КПСС письмо, в котором поставил вопрос о переподчинении всех промышленных предприятий края промышленному крайкому. Босенко ссылался на трудности координации снабжения городов края, в частности курортных центров, мясомолочной продукцией. Он поднимал также другие темы, задевавшие интересы сельского крайкома: о переподчинении ряда краевых управлений, о выведении из городов контор колхозно-совхозных управлений, что, по его мнению, ухудшало условия жизни чиновников этих управлений, и т. д.[692] В аппарате ЦК КПСС, однако, наблюдалась явная тенденция не пересматривать уже принятые решения. Босенко вместе с Кулаковым были вызваны в Москву. После бесед с ними в различных отделах ЦК было принято решение в пользу Кулакова. Произошел неравноценный обмен: Кулаков пообещал исправить положение со снабжением курортных городов молочными и мясными продуктами, а Босенко снял свои предложения о коренной реорганизации[693]. Несмотря на внешнее умиротворение, отношения между крайкомами оставались напряженными. Как вспоминал М. С. Горбачев, работавший в те годы в Ставропольском крае, между Кулаковым и Босенко шло постоянное противоборство, «чуть ли не ежедневное „перетягивание каната“, взаимная слежка и конкуренция»[694].

Значительная часть конфликтов касалась использования автомобильного транспорта. Это было одно из самых узких мест в советской экономике. Автомашин не хватало вообще. Кроме того, они плохо работали по причине изначально низкого качества, дефицита запасных частей и автомобильных шин. Простои значительной