Я вернулась в квартиру, которую он для меня арендовал. Тем самым ненавязчиво послала мужа куда подальше, дав ему понять, что намерена сполна воспользоваться всеми удобствами, которые он мне предоставил.

В субботу я пришла на занятия с Тиндером и Три с подарками. Я не Джеральд Фитцпатрик. Я не могла винить двух несмышленышей за грехи их отца, а еще очень полюбила их и привязалась к ним.

Особенно к Тиндеру, который нуждался в каждой капле любви, какую мог получить.

– Угадайте, кто пришел, да еще и с подарками! – объявила Жоэль, когда открыла мне дверь тем утром.

Я вошла с двумя сумками с покупками. Тиндер и Три сбежали по лестнице, визжа от восторга. Три соскользнул по перилам, крича, как морской разбойник, а Тиндер всю дорогу подпрыгивал на носочках. Оба накинулись на меня с объятиями.

Мы упали на пол, задыхаясь от смеха.

– Тетя Перси, смотри, что я для тебя сделал. – Тиндер сунул мне в лицо рисунок.

Я замерла, услышав, как он меня назвал. Он считал меня членом семьи, а я не была ее частью. Скорее даже, была полной ее противоположностью. И все же я взяла рисунок из его пухлых ручек и, ахая, стала задавать вопросы.

– Это карта. Если будем следовать ей, то попадем на небеса, а на небесах все хорошие и никто не ударит! – воскликнул Тиндер.

Я повернула голову в его сторону, собираясь спросить, кто конкретно его ударил, как вдруг на меня набросился Три.

– Что ты нам принесла? – Он схватил меня за щеки и сжал их. – Грузовик? Я сказал мамочке, что хочу грузовик на Рождество. Красный. Он должен быть красным. Обязательно. Это твой любимый цвет, да, тетя Перси?

– Господи, Три, что ты такое говоришь? Любой подарок всегда приятен. Достаточно и того, что она о вас подумала, – фыркнула Жоэль.

Мы встретились взглядами и улыбнулись друг другу. За последние несколько месяцев между нами зародилась осторожная дружба, основанная на нашей общей любви к ее сыновьям. Я знала, что Жоэль нелегко мне открыться. Особенно при том, что ей приходилось ежедневно захлопывать дверь перед журналистами и операторами всякий раз, когда мой муж сообщал прессе нелестные новости о ее муже.

Благодаря моему мужу Эндрю Эрроусмит больше не был любимчиком СМИ.

Теперь они оба были плохими людьми, которые ненавидят друг друга и ни перед чем не остановятся, чтобы уничтожить противника.

Я хотела дать ей возможность поддержать Тиндера и Три.

Особенно теперь, когда я провела достаточно времени с их семьей и поняла, что Эндрю почти не присутствовал в жизни мальчиков.

– Ты пришла, – раздался стальной голос Эндрю, и мы все посмотрели на верх лестницы.

Оттого, что он так вовремя оказался дома, у меня екнуло сердце.

– Эндрю.

– Как твои дела, дорогая? Твой беспощадный муж все еще доставляет тебе неприятности?

– Эндрю! – буркнула Жоэль, краснея.

Я подняла руку.

– Все в порядке. – Повернулась и улыбнулась ее мужу. – Вообще-то я съехала.

Слова отдавали горечью на языке. Какие предательские откровения. Но я должна была развернуть свой замысел в полную силу. Я не знала, сколько еще времени мне осталось провести с этой семьей. Сколько времени мне осталось с Киллианом. Время играло против меня.

– Правда? – Его брови взметнулись чуть ли не до линии роста волос. – Почему же, позволь узнать?

Я так и сидела на полу с близнецами на руках.

– Я все же сомневаюсь, что у нас получится.

– Понимаю. Какая жалость.

Я вежливо улыбнулась.

– Что ж, у меня распланирован целый день занятий с детьми. Пожалуй, мне пора приступать.

Он рассеяно кивнул.

– Да. Разумеется. Не буду тебя задерживать. Мне… мне нужно сделать пару звонков.

Ясное дело, своим адвокатам. Он, наверное, гадал, подходящее ли сейчас время попросить меня дать показания против моего мужа.

– Спасибо, что рассказала об этом, Персефона. Твое доверие очень много для нас значит. Ты ведь сказала бы нам, если бы мистер Фитцпатрик плохо с тобой обращался?

Вот и она.

Вся суть.

Глобальный план, который мы оба задумали в отношении моего присутствия в их доме.

– Конечно. Вы мне как семья.

Как Ланнистеры, но да ладно.

Эндрю ушел обратно в свой кабинет. Я стала раздавать Три и Тиндеру подарки, а Жоэль осталась стоять рядом с нами. Я жестом позвала ее присоединиться к нам, что она и сделала.

– Спасибо, но не стоило. – Она присела на корточки. – Я знаю, что ты экономишь каждый пенни.

– Я люблю мальчишек.

Тиндер развернул свой первый подарок. Жевательное ожерелье в форме акульих зубов. Он завизжал от восторга и сунул его матери в руку.

– Мамочка, м-м-ожешь надеть его на м-меня?

С мгновение она смотрела на него в потрясении. У меня возникло чувство, что у Жоэль было немного подобных моментов с ее детьми.

– Я… конечно. Повернись, милый.

Я наблюдала за ними, пока Три разворачивал свой подарок – велосипедный шлем, – и радостно болтал о том, как хочет мотоцикл, когда вырастет. Жоэль дрожащими руками обернула детское ожерелье вокруг шеи сына. Мои глаза защипало от слез. В какой-то момент Жоэль разучилась быть матерью. А может, у нее вообще никогда не было возможности ею быть, ведь она всегда помогала своему мужу в его погоне за мечтами.

Тиндер дергался, сжимая и разжимая кулаки и издавая звериные звуки, что делал часто.

– Меня воспитывали гувернантки, – мрачно произнесла Жоэль, не сводя глаз с ожерелья, которое надевала на Тиндера. – Я считала, что так и должно быть. Никогда и подумать не могла, что у меня родится сын, который…

– Особенный? – мягко закончила за нее я. – Это подарок судьбы. Он заставляет тебя расти. Обрести силу. Мы можем многому научиться у детей. Тому, о чем уже позабыли, но совершенно напрасно.

– Чему, например?

– Например, тому, что по-настоящему важно в жизни. Семья. Дружба. Красота одинокого облака, плывущего по безупречно голубому небу. У детей правильно расставлены приоритеты. А взрослые порой забывают, в чем смысл жизни. А теперь идем. – Я встала и протянула ей руку. У меня завязывалась сомнительная дружба с женщиной, которая мечтала уничтожить моего мужа не меньше, чем я хотела свергнуть ее мужа. – Давай создадим новые воспоминания вместе с мальчишками. Еще не поздно. Никогда не поздно.

Я повела всех к двум велосипедам, которые купила на этой неделе. Приобрела их со своей зарплаты, не желая притрагиваться к денежным переводам Килла. Деньги продолжали накапливаться на моем счету, словно гора невыполненных обещаний и разбитых надежд.

Оставшуюся часть дня мы провели