Или же продемонстрировать силу и выгнать ее вон.

Пока мы играли, мне хватило порядочности делать вид, будто я выбираю между двумя вариантами, ради собственного эго.

Хантер то и дело проверял телефон. Сейлор еще было далеко до родов, она не отходила даже половину срока, но он вел себя так, будто она первый в мире человек, производящий на свет другого.

Сегодня в девять утра шпионы Сэма прислали мне сообщение о том, что Персефона приехала в дом Эрроусмитов. Она провела там целых шесть часов, а потом отправилась прямиком в дом престарелых на окраине Бостона, чтобы навестить бабушку бывшего мужа. Она все еще не вернулась домой – наверняка купала, одевала и укладывала Грету Вейтч в постель.

Должен признать, что моя жена была либо самым наивным, либо самым неблагонадежным человеком на свете. Возможно, верно и то и другое.

Одно можно сказать точно: несмотря на все ее особенности, она оказалась вовсе не такой простачкой, как я ожидал. Отнюдь.

Вокруг звучали обрывки разговоров, не способные проникнуть в мои мысли.

– …задать ему трепку. Тебе нужно успокоиться, Килл. Ты слишком жестко взялся за Эрроусмита. Повезло еще, что люди не заметили.

– Килл думает, что везение – упрощенная математика.

– Килл вообще не думает. Взгляни на его лицо. У него такой вид, будто он готов снова всех нас выгнать, чтобы пообжиматься со своей дражайшей женушкой.

Легка на помине. Дверь развлекательного зала распахнулась, и внутрь ворвался ураган по имени Персефона. Ее лицо и губы покрывали капли дождя, словно крошечные бриллианты, – верный признак того, что за окном шел проливной дождь.

Крошечные бриллианты.

Одна шикарная девка – и я повержен.

В последнее время на улице становилось теплее и приятнее, но на этой неделе лило, как из ведра.

Я уловил сходство между этой сценой и той, когда Персефона приняла мое предложение в присутствии моих друзей, и ухмыльнулся, глядя на нее с беззаботным видом.

Наконец она пришла в себя.

Моя жена сбавила шаг и остановилась. Едва я понял, что Персефона что-то сжимает в кулаке, она бросила предмет мне в грудь. Промокшая, тяжелая ткань сползла по моей рубашке.

Я едва не услышал, как Сэм, Дэвон и Хантер одновременно уронили челюсти от удивления.

– Ты следил за мной! – Персефона ударила ладонями по столу и одним махом снесла с него карты, бокалы и пепельницы – все это полетело на пол. – Я обнаружила твоих тупых головорезов, поджидающих возле моей машины, когда вышла из дома престарелых миссис Вейтч, так что решила броситься за ними. Сорвала шапку с одного из них. Второй оказался слишком шустрым.

– И которого ты сумела поймать? – непринужденно спросил Сэм. – Чтобы мне знать, кого уволить.

Взгляд Персефоны метнулся в его сторону. Она пригрозила ему пальцем.

– Заткнись, Бреннан! Просто захлопнись нахрен!

Я поднял теперь уже опознанную шапку с груди и с усмешкой бросил ее на пол. Я знал, что сейчас об извинениях не могло быть и речи.

Фитцпатрик никогда не кланяется и не лебезит перед своей женой.

Он берет в жены покладистую женщину, которая производит на свет других покладистых женщин и сыновей, что в равной мере невыносимы и охвачены благоговейным страхом перед своим отцом.

Вот, чему меня учили.

Вот, в согласии с чем я жил.

Вот, как я умру.

Возможно, Хантер стал исключением и женился по любви, но он и не старший сын. Не глава семейства. Не мужчина, на плечи которого легла обязанность сохранять семейные традиции.

К тому же мне нужно поддерживать репутацию.

– Опять истерики, ясно, – вкрадчиво отметил я, разглаживая рубашку. – Может, поведаешь мне что-нибудь новенькое? Я сообщил тебе о своих планах еще на прошлой неделе. Одним из них было установить за тобой слежку. Неужели ты думала, что я не исполню свои угрозы? Ты думала, что ты… особенная? – язвительно подчеркнул я с притворным огорчением.

У нее округлились глаза. Мы оба думали об одном и том же. Мои так называемые планы, помимо всего прочего, подразумевали встречи с любовницами и публичное унижение самой Персефоны.

– Значит, ты исполняешь все свои угрозы, – хрипло проговорила она.

В ее словах не слышалось вопроса. Я знал, что должен отступить. Все мое тело твердило мне так и поступить, но я должен был воспользоваться возможностью доказать самому себе, что она ничего для меня не значила. Что была всего лишь игрушкой.

Я ответил жестокой улыбкой.

– Все.

– Установление за мной слежки противоречит контракту, – напомнила она, слишком гордая, чтобы упоминать еще кое о чем, что я обещал не делать.

– Вообще-то, я нашел лазейку. Слежку вел Сэм. Я лишь отдал приказ. – Я подмигнул.

– Дьявол кроется в мелочах. – Сэм откинулся на спинку кресла, веселясь по полной.

– Что за манеры, Бреннан. Прояви немного уважения к хозяйке дома. – Я щелкнул пальцами в сторону Сэма, не сводя глаз с жены. – Извинись.

– Приношу искренние извинения. – Сэм наигранно склонил голову, хохоча и с удовольствием ее высмеивая. Он был неспособен любить женщину и не хотел, чтобы это делал я. – Мне так жаль, что сердце разбивается.

Весьма своеобразный выбор слов, учитывая, что я насмехался над Персефоной из-за ее разбитого сердца. Я никогда не рассказывал Сэму (вообще ни одной живой душе) о том времени, что провел с ней в номере для новобрачных.

О том дне, о котором я не мог перестать думать даже много лет спустя.

Но Цветочница об этом не знала.

Она покраснела и сжала подол платья в кулаках.

Сейчас самое время сказать ей о том, что я не рассказывал Сэму о случившемся.

О том, что он не знал, как она отравилась.

Но не успел сделать ни то ни другое, прежде чем Персефона развернулась и исчезла, словно стремительный луч.

Все взгляды были прикованы ко мне.

– Готовы к моей руке-монстру?[34] – Я наклонился над теперь уже пустым столом, размахивая картами, которые по-прежнему держал в руке.

Хантер застонал.

Дэвон закатил глаза.

А Сэм… Сэм понял.

Он смотрел на меня спокойным взглядом серых глаз, которые не упускали ничего – ни значительного, ни ничтожного. Ни важного, ни обыденного.

Я выложил своих королей на стол и откинулся на спинку кресла.

Хантер с Дэвоном поперхнулись.

– Черт подери. – Хантер ударил картами по дорогой дубовой столешнице. – Ты всегда побеждаешь.

Не всегда.

Я бросил взгляд в пустой дверной проем.

Не в этот раз.

Три часа спустя мои друзья наконец-то ушли.

Я поднялся на второй этаж, перепрыгивая через две ступеньки. Я