– Ты больше нигде не найдешь то, что есть у нас, – процедила она. – И ты самый глупый умник на свете, если думаешь, что сможешь это сделать.

– Ты закончила драматизировать? – Я прислонился плечом к дверному косяку, скрестив руки на груди, словно разгневанный папаша.

– А ты закончил со своим бессердечием? – парировала она.

– Нет. И тем самым мы возвращаемся к единственной причине, по которой ты все еще здесь: ты до сих пор не забеременела.

– А ты не думал, что я, возможно, вообще не могу иметь детей? – Персефона начала одеваться. Сначала надела трусики, потом безразмерную футболку.

– Думал, – ответил я. – Как только придумал этот план, я составил список достоинств, недостатков и потенциальных трудностей. Возможное бесплодие было первым в этом списке.

– И?

– И всем можно найти замену.

Персефона застыла на месте.

– Понятно, – отчетливо произнесла она. – В таком случае, не позволяй мне отнимать твое время.

Она уже отняла у меня несколько месяцев, но подобное признание не поспособствовало бы скорому появлению наших потомков.

– Я продолжу работать с Эрроусмитами. Можешь искать себе другую кандидатку, подходящую на роль матери твоих драгоценных детей, – невозмутимо сказала она, взяла с тумбочки расческу и принялась водить ей по волосам.

Наверное, я ослышался. Никто не был настолько глуп, чтобы отказаться от богатства, потрясающего секса и свободы ради глупого принципа. Между нами все было по-другому. Это…

Что? – усмехнулся внутренний голос. – Ты только что сказал ей, что снова поедешь к своим проституткам, если она не подчинится, а потом добавил, что, кстати говоря, заменишь ее версией 2.0, если она не сможет забеременеть.

Я знал, что должен развернуться и уйти, но что-то подсказывало мне, что я не смогу нормально спать, если мы оставим все как есть, а это абсурд. Я всегда спал, как младенец. Что было результатом полного отсутствия сожалений, тревог и души.

– Ты все еще здесь. – Персефона перекинула свои роскошные волосы через плечо, разделила их на три части и стала заплетать в косу, готовясь ко сну. – Почему? Я озвучила тебе свое решение.

– Не глупи, – предостерег я.

– Единственная глупость, которую я совершила, это вышла за тебя замуж. – Она остановилась, заплетя волосы наполовину, бросилась ко мне, вытолкала из комнаты и захлопнула дверь прямо у меня перед носом.

Я поплелся в свою спальню, не в состоянии трезво мыслить от злости. Я говорил, что развод даже не рассматривается, и говорил это всерьез. Если Персефона хочет сбежать из этого брака, то сделать это придется через гроб. А кто в нем окажется: она или я, было настоящей загадкой.

Вернувшись в комнату, я заметил, как телефон мигает от новых текстовых сообщений.

Сэм:

Останови ее, пока не проиграл из-за нее этот гребаный суд.

Сэм:

Не допусти, чтобы что-то его запороло. Тем более женщина.

Я:

Установи за ней круглосуточную слежку, начиная с завтрашнего утра. Отслеживай ее звонки и сообщения. Я хочу, чтобы моя жена даже помочиться не могла без моего ведома.

Сэм:

А что же случилось с тем, что тебе насрать?

Я:

Бизнес превыше всего.

Сэм:

Наконец-то у тебя мозги встали на место. Считай, что все сделано.

На следующий день я опустошил все счета Эндрю Эрроусмита на Британских Виргинских островах. По словам Сэма, эти деньги Эндрю украл у своего тестя. Сумма составляла чуть меньше восьми миллионов долларов.

Не прошло и часа после того, как я перевел все деньги на счета многочисленных благотворительных организаций по всему свету в виде анонимных пожертвований, когда Эндрю появился на пороге моего кабинета.

– Значит, так ты решил все разыграть? – Он ворвался в мои владения, запустив пятерню в волосы и чуть не вырвав их с корнем.

Я развернулся в кресле, оторвав взгляд от ежемесячного отчета о новых буровых работах.

– Что именно? – невинно переспросил я.

– Тебе прекрасно известно, что пропало.

Эндрю подошел к моему столу и хлопнул по нему ладонью, ожидая реакции.

Ну ладно, он ее добился: я зевнул, размышляя, что же послужило причиной моего вчерашнего беспокойного помрачения сознания.

Наверное, это все лингвини. Мне вообще не стоило есть углеводы на ужин.

Другая возможная причина моего беспокойства была слишком нелепой, чтобы ее рассматривать.

– И где оно? – закипал он.

– Что?

– То, что ты у меня украл.

Разумеется, произнести эти слова вслух, означало признаться в своем преступлении.

Я почесал подбородок.

– Мне это по-прежнему ни о чем не говорит. Можно конкретнее?

– Хватит нести чушь, Фитцпатрик. Где мои деньги? – Он бросился на меня через стол и попытался схватить за ворот рубашки, но я оказался быстрее. Откинулся на спинку кресла, отчего он нырнул головой вперед и повалился на мой стол, а его взгляд упал прямо на лакомые суммы, которые значились в ежемесячном отчете.

Я встал, поправляя пуговицы рубашки.

– Что по большому счету значат деньги, друг мой Энди? Тебе еще Арктику спасать.

– С тебя вмиг слетит вся спесь, когда я загляну к ФБР и расскажу им, сколько денег ты у меня украл. – Он встал на ноги и разгладил галстук.

– Прошу, дай мне знать, когда сделаешь это, чтобы я мог нанести визит в налоговую и сообщить им о незадекларированных миллионах долларов, которые ты хранишь на оффшорных счетах. Верный способ вмиг покончить с твоей карьерой.

Он напрягся, прекрасно зная, что я прав. Эндрю придется принять финансовый удар на себя. Никто не должен знать, что он припрятал миллионы в никому не доступном месте.

Он с прищуром посмотрел на меня.

– Думаешь, мне есть до этого дело? – процедил он. – Думаешь, это помешает мне отправить Тиндера и Три в Эвон? Дать им все, что твоя семья украла у меня? Тебе никогда не добраться до моего личного состояния. Моя жена – миллионерша.

– Нет, не она, а ее родители, – отметил я, прохаживаясь вдоль панорамного окна и наблюдая, как похожие на точки людишки спешат по своим делам. – Недвижимость, верно? Ее папочка – магнат в сфере недвижимости? Готов поспорить, там тоже можно накопать целый ворох проблем, – охнул я. – Ни разу не встречал нью-йоркского строительного магната, который любил бы платить налоги.

Я уже так основательно влез в семейное состояние Жоэль Эрроусмит, пока искал какие-либо нарушения, что мог рассказать Эндрю о его родственниках такие истории, какие они вряд ли сами знали друг о друге.

Эндрю понял, что петля на его шее затягивается.

– Запомни одно, Фитцпатрик. Твоя жена частенько