— это не подарок, а ответственность. Теперь вы будете работать на этой вилле как община. Вы выберете старейшину, который будет представлять вас. — Рустик усмехнулся. — Честно говоря, из всего этого сборища только Касик выглядит чуть менее тупым. Но решать вам. Хотите выбрать Брана на потеху богам — ваши проблемы, вам и разбираться.

Рабы теперь слушали внимательно, хотя выражение не меняли.

— Старейшина будет вести дела с цезарем. Ха! Нет, конечно! Я буду вашим связным. Мне придётся мучиться, имея дело с вами. Община подписывает пожизненный контракт. Сколько будете жить, столько он и будет действовать, ясно?

Кажется им ясно, хотя лишь боги ведают.

— Земля, на которой вы работаете, остаётся за вами. Вы её обрабатываете, строите, чините. Но запомните: земля остаётся собственностью цезаря. А за то, что вам дали эту землю, вы будете отдавать четверть своей прибыли. Всё, что останется, — ваше.

Он повысил голос:

— Если вы, псы шелудивые, что-то украдёте, сломаете или испортите, я вам ноги повыдёргиваю и в зад засуну, ясно?!

Рабы вздрогнули, но кивнули. Все же, понимают, но вида не подают, подлецы.

— Не хотите работать? Валите, куда хотите. Но запомните: ваша свобода — это шанс, который дал вам цезарь. И если вы его упустите, вы сильно расстроите цезаря. И я боюсь даже представить, что боги с вами сделают за такое пренебрежение. Понятно?

Рабы смотрели растерянно, но молчали.

Рустик обвёл их тяжёлым взглядом:

— Завтра утром ваш старейшина должен стоять передо мной. У вас есть вечер, чтобы решить, кто это будет. А сейчас — работать!

Он махнул рукой, и рабы, молча кивая, начали расходиться.

Рустик вздохнул, наблюдая за их спинами.

— Всё верно цезарь говорил, — пробормотал он себе под нос. — Но как донести до этих тупиц всю мудрость его слов?

Глава 22

930(177) начало мая, Рим, Палатиум

Я потянулся, разминая затёкшие мышцы. В каком бы времени ты ни находился, бюрократия и офисная работа удовольствия не приносят.

Глотнув немного разбавленного вина, больше похожего на сладкий сок, бросил взгляд на отца. Он казался полностью сосредоточенным на разборе документов, даже не показывая признаков усталости. А ведь его стол был завален свитками, которые требовали внимания.

Я перевёл взгляд на военные донесения и потянулся к ним. Такие вещи нужно читать своевременно.

Первые донесения касались повседневной жизни легионов в Сирии и Египте. Но вот очередной свиток сразу привлёк моё внимание. Пробежав глазами первые строки, я нахмурился и начал читать более внимательно.

— Отец, ты читал военные донесения? — спросил я.

— Ты о нападении маури? — ответил он, отрываясь от своего свитка. — Да, я уже знаю. Прокуратор сработал хорошо.

— Хм... Ты так спокойно об этом говоришь.

Отец откинулся на спинку стула, закрыл глаза и глубоко вздохнул, прежде чем взглянуть на меня.

— А как ты предлагаешь говорить об этом, Люций? Самоконтроль — это то, что позволяет нам справляться с вызовами, данные нам богами. Это должно стать твоей привычкой.

— Я умею держать чувства в узде, — чуть смущённо ответил я. — Но эти варвары... Я не могу забыть, как они досаждали нам во время северной войны. И вот теперь они вновь осмелели.

Отец посмотрел на меня с лёгкой улыбкой.

— Ты сам понимаешь, что набеги варваров — это постоянная реальность. Их невозможно остановить окончательно. Мы можем только быть готовы, как прокуратор Гай Валлий Максимиан в Мавретании Тингитанской, и гнать этот сброд обратно в горы, откуда они спустились.

Вновь посмотрел на свиток. Донесение описывало, как этой весной маури осмелились высадиться в Малаке, в провинции Бетика. Собрав свои силы, они осадили Сингилию Барбу, но эта задержка позволила нашим войскам организовать ответ. Прокуратор Максимиан, преследуя их от Атласских гор, нанёс удар по их тылам и разбил их. Хотя они перестали представлять серьёзную угрозу, очищение провинции заняло время.

— Думаю, прокуратора нужно наградить или как-то отметить его заслуги, — сказал я.

— Я это уже сделал, — махнул рукой отец. — Вон в той стопке можешь найти подтверждение.

Я кивнул и перевёл взгляд на кипу документов. Вот так и проходила наша совместная работа. Мне оставалось больше учиться, но отец уже хвалил меня за мои предложения.

— Ты справляешься неплохо, Люций, — говорил он.

Но я знал, что это только начало. Работа предстояла огромная, и я понимал, что невозможно всё переложить на чиновников. Это не только опасно, но и неправильно. Если хочешь управлять такой Империей, будь готов лично следить за тем, что в ней происходит.

— В перспективе я вижу лишь умиротворение и латинизацию окружающих нас варваров. Клиентский статус, как показывает практика, ненадёжен, — высказал я своё мнение.

Отец хмыкнул, не отрываясь от свитка.

— Если бы всё было так просто, мы бы сделали это давно. Ты же знаешь, что не предлагаешь ничего нового. Мы и так этим занимаемся в меру сил.

Нахмурился, ощущая, как внутри нарастает раздражение:

— Империя намного сильнее, чем тебе кажется, отец. Я вижу в ней дремлющие силы. Порядок может высвободить их, придать нашим делам больше эффективности. Ты прав, я не изобретаю ничего нового, но моя цель — сделать это системным, постоянным.

Отец откинулся на спинку стула, с усталым выражением лица:

— У нас нет на это сил. Маркоманская война истощила нас. Чума унесла многих. Сбор налогов упал. Нам не хватит средств на твои предложения, особенно на постоянной основе.

— Налоги... — я задумался, стоит ли продолжать.

Отец заметил мою заминку и внимательно посмотрел на меня.

— Не бойся, Люций. Страх делает нас слабыми. Если хочешь справляться с вызовами, о которых ты говоришь, ты должен преодолеть страх и сомнения.

— Страха нет, — пояснил я. — А вот сомнения да. Я не всегда уверен, что поступаю правильно. Каждое моё слово, каждое дело решает слишком многое. Математика, философия, колонат — даже видя решение, я всё равно иду на ощупь.

Отец понимающе кивнул.

— Ты верно говоришь, а раз так, то умеешь проникать в суть вещей. Я не раз убеждался в этом с тобой. Но, Люций, помни: сомнения не должны быть видны другим. Проявляй уверенность. Со мной ты можешь делиться своими мыслями, я — твой отец и желаю тебе справиться