Публий поднял кубок, не думая о тосте. Лишь бы не видеть их лиц.

Глава 21

930(177) конец марта, Рим, Палатиум

Я записывал очередные идеи и фрагменты по философии, сидя в своём кабинете. Это было сложной задачей: нужно было не просто изложить мысли, но и структурировать их, избегая противоречий. Отец был прав — требуется более основательный труд, который бы разъяснял идеи, выраженные в Манифесте. Как показала практика, Манифест восприняли положительно, но его недостаточная конкретика смущала многих. Раз моя философия основана на практике, то и её приложения должны быть конкретными и прагматичными. А это оказалось куда сложнее, чем я ожидал.

Я отложил записки, вздохнул и сделал глоток кипячёной воды из кубка. Встав, прошёлся по комнате, пытаясь привести в порядок мысли.

Осознать мировой порядок — одно, а описать его — совсем другое. Тем более что я уже заявил, что этот порядок адаптивен. Как описать критерии адаптации? Кто их определяет? Кто проверяет их выполнение? Такие вопросы роились в голове, и я понял: нужно начать фиксировать их. Может быть, оформить в виде катехизиса? Вопрос-ответ, удобно и просто. Но это ограниченный подход — невозможно охватить все возможные вопросы, не упустив что-то важное.

А что есть порядок? Как описать его в практическом плане? Я ломаю голову над этими вопросами уже не первый день и начинаю осознавать, что взялся за ношу, неподъёмную для одного человека.

Возьмём пример: ростовщик и заёмщик. Для первого порядок — это отсутствие любых ограничений на прибыль. Как он решит, так и будет. Для второго — напротив, идеальный порядок означает минимальные или вовсе отсутствующие проценты. Кто примирит их? Только власть.

Порядок определяет Император. Это логично: он понтифик, связующий с Логосом. Значит, он и есть главный Практик. Но каким должен быть порядок? Чтобы всем было хорошо? Я усмехнулся. Звучит слишком абстрактно. Порядок должен быть связан с эффективностью: чем выше эффективность, тем больше порядок. Конфликты и беспорядки подрывают эффективность.

Я остановился, осознав, что, возможно, просто подменяю одно понятие другим, не двигаясь вперёд.

Потряс головой, словно пытаясь стряхнуть лишние мысли, и освежился водой. А если применить подход из программирования? В прошлой жизни я помню тесты разного вида, каждый проверяет свою часть системы. Кто пишет тесты? Император. Он задаёт критерии: как что-то должно работать, чтобы считаться порядком. Исполнителям будет ясно, к чему они должны стремиться.

Но тут проблема: юнит-тесты проверяют только свои маленькие участки. Это может привести к перегибам, если не учитывать общий контекст. Нужны функциональные тесты, которые смотрят на всю систему в целом. Если функциональный тест даёт сбой, юнит-тесты подстраиваются. А для контроля нужен механизм проверки текущего состояния всех тестов.

Но выглядит интересно на первый взгляд. Хотя это надо шлифовать напильником от состояния паровоза до самолета. Тем не менее, вариант стоит записать, может пригодится что-то частично.

Размышления прервал Тертуллиан, который вошёл бесшумно и доложил:

— Доминус, прибыли ваши наставники Фабий и Рустик.

— Отлично, — обрадовался я возможности отвлечься. — Проводи их сейчас же.

Когда они наконец вошли, мы обменялись приветствиями согласно этикету. Я пригласил их присесть и взял небольшую паузу, обдумывая, как начать разговор. Фабий и Рустик, видимо, поняли, что я собираюсь сказать что-то важное, и терпеливо ждали.

— Что же, уважаемые, — начал я, — прежде всего хочу выразить вам благодарность за те знания, которыми вы щедро делились, и за терпение, проявленное во время наших занятий.

Фабий уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но я поднял руку, мягко пресекая его.

— Знаю, мои вопросы могли показаться вам странными, порой смешными или даже глупыми. Увы, это естественно для каждого, кто учится новому и незнакомому. Ваш вклад в моё обучение сложно переоценить, и я хочу, чтобы вы знали, как высоко я его ценю. Тем не менее, я уверен, что всё это было не зря.

Я сделал небольшую паузу, чтобы собраться с мыслями, но Фабий воспользовался этим моментом, чтобы вставить своё слово:

— Для нас было честью учить вас, цезарь! Поверьте, ни разу ваши вопросы не казались нам неправильными. Мы тоже когда-то учились и задавали подобные вопросы. Могу вас уверить: многие из ваших вопросов были зрелыми и мудрыми. Ваше внимание к деталям, ваше усердие и искренний интерес к делу — это редкость. Я знаю немало знатных юношей, которые должны знать не меньшего вашего, но мы не видели у них вашего усердия. — Он сделал небольшой вдох и добавил, уже более взволнованно: — Мы уверены, что вы занимаетесь тем, что действительно необходимо сейчас Империи. Изменения, адаптация — это то, что спасёт её! Если вы найдёте правильные решения, это будет спасением для всех нас!

Рустик согласно кивал китайским болванчиком. Их слова были мне приятны и важны, хотя и немного сбили меня с мысли.

— Ваши слова трогают меня, — сказал я, стараясь вернуться к теме. — Для меня нет высшей цели, чем служение общему делу. Если я могу что-то исправить, улучшить, упорядочить, это и есть моя радость. Вы знаете, сколько людей приходили ко мне, чтобы выразить благодарность за математику? Их слова вдохновляли меня, давали силы. Когда осознаёшь, что твои усилия не напрасны, что это приносит гармонию в жизнь человека с окружающим миром, это и есть единение с Логосом.

Я не удержался от небольшой проповеди, но она отражала мои искренние мысли.

— Что же, думаю, с выражением благодарности мы можем закончить. Перейдём к делам.

Меня приготовились внимательно слушать.

— Начну с того, что мы обсуждали в прошлый раз у Императора, — я сделал небольшую паузу, чтобы подчеркнуть важность сказанного. — Рабы в сельском хозяйстве.

Фабий и Рустик кивнули, ожидая продолжения.

— Я внимательно изучил мнения великих мудрецов прошлого о рабстве. Они были правы для своего времени, но сейчас вы сами видите: времена изменились. Их слова уже не соответствуют тому, что мы наблюдаем.

Я отложил табличку с записанными мыслями и продолжил:

— Эпоха, когда Рим захватывал сотни тысяч рабов, уходит. Последняя война это ярко показала. Захваченных рабов не хватает для потребностей рынка. Император вот уже шесть лет поощряет иммиграцию варваров в нашу Империю, и это говорит о том, что рабы больше не являются надёжной рабочей силой. Если их