тем периодом жизни русского народа и дальнейшего процесса его исторического развития; она не знала, следовательно, и не могла отразить его. Большая часть литературных сил эмиграции попросту отошла от современной русской тематики, погрузившись полностью в воспоминания о прошлом и, пожалуй, эта часть поступила всего правильнее. Другая, меньшая, попыталась всё же показывать читателю современного русского человека, пользуясь вынесенными в двадцатых годах впечатлениями. И в результате… «занесло тебя снегом, Россия»… а мы же – зарубежные литераторы, – являемся единственными хранителями славной русской литературной традиции. Так думало и утверждало в публицистике большинство «прогрессивных» литераторов. Да и до сих пор, надо сознаться, продолжает думать, хотя выражает эти думы уже со значительно меньшим апломбом и не столь громко. Чаще даже иносказательно, вроде И. Одоевцевой в ее лживом, халтурном и пошлом романе «Оставь надежду навсегда».

Но вслед за пробившим толпу сопротивления С. Максимовым в литературу зарубежья вошел ряд новых имен: Л. Ржевский, С. Юрасов, Свен, Б. Башилов, углубленный в поставленных им проблемах души современного русского человека Н, Нароков и многие другие, к числу которых беспрерывно добавляются имена «новейших» – Г. Климова, а теперь Бориса Ольшанского[113], написавшего прекрасную книгу «Мы приходим с Востока».

Будет большой ошибкой смотреть на это произведение Б. Ольшанского, только как на записки участника и очевидца Второй мировой войны. Таких свидетельств мы имеем уже много в нашей литературе. Большая часть их правдива, искренна, но вместе с тем поверхностна. Авторы описывали виденное ими, закрепляя свое и читателя внимание на наиболее ярких моментах, на самых характерных, самых четких персонажах прошедшего перед ними исторического фильма, в силу чего простой, обыкновенный, повседневный человек оставался в тени, вне их внимания, а, следовательно, и вне поля зрения читателя.

Но разве возможно судить, например, об эпохе Наполеона лишь по нему и его маршалам? Или рисовать его историческую антитезу – Россию только с портрета Кутузова и героев Бородинского боя?

Лев Николаевич Толстой, у которого всем нам, да и всей мировой литературе следует учиться методам разработки исторического романа, повести и даже просто записок, указал нам совершенно иной путь – путь к познанию и отражению в литературном образе многоликого, разнохарактерного обыкновенного человека – истинного творца эпохи и ее главную движущую силу. Этим путем пошел Борис Ольшанский в своей книге «Мы приходим с Востока».

Мы не встретим на ее страницах ни характеристик маршалов советской армии, ни портретов присосавшихся к ее телу крупных политработников, но мы найдем на них множество зарисовок рядовых, обыкновенных людей, солдат и офицеров этой армии, тех же политработников в их низовой, массовой форме, увидим их взаимоотношения, их быт, сможем определить их идейную и психическую настроенность по ряду правдиво записанных автором фактов и получить в целом действительно большое полотно, отражающее чрезвычайно значительный, быть может, поворотный, кризисный момент в жизни и историческом развитии двухсотмиллионного народа.

«Спящий уже пробуждается» – таков лейтмотив всей книги Бориса Ольшанского, основная мысль ее, подтвержденная огромным количеством приведенных автором фактов. В этом основная ценность книги, резко выделяющая ее из ряда сходных с нею по форме.

Первая часть произведения Б. Ольшанского, названная им «Искушение», отражает военные годы; вторая – «Исход» – финал войны и послевоенный период как на Родине, так и в оккупированной части Германии. В первой части читатель увидит самое начало «пробуждения» современного подсоветского русского человека, стимулы, толчки, вызвавшие в нем устремления к осознанию себя национальной личностью. Во второй – этот «спящий» уже проснулся, он протирает глаза, осматривает окружающее и главным образом заглядывает в самого себя, в глубину своего духа. Этот процесс очень сложен и труден. Он развивается и протекает до множеству различных путей, в зависимости от индивидуальной структуры, от психики, от культурного уровня данной личности, от ее профессии, социального положения и т. д., но вместе с тем он однороден и идентичен для всех в своем главном. Это главное: отрешение, отталкивание от навязанного ему извне, от чужеродного и устремление к своему, подлинному, неотрывному, национально-русскому.

«Спящий уже просыпается», – заключает свою книгу Ольшанский, – «я не говорю, что проснулся. Но он просыпается крепко, не для того, чтобы снова заснуть. Он мыслит, ищет пути. Он, наш народ, в великой войне вновь обрел смысл понятий Отечество, Вера. Как осенняя листопадь, разлетелись, канули в ничто прежние, чуждые “заговоры” и “бормотания”. Наш народ – на распутье, но остановка у него только за тем, чтобы встать на верный, безошибочный путь».

Здесь мы позволим себе лишь в одном возразить Б. Ольшанскому, вернее задать ему вопрос:

– Остановка ли? Не вернее ли будет сказать, что эта отмеченная им остановка иллюзорна лишь в нашем представлении, т. е. мы отсюда не видим, не можем видеть дальнейшего пути, по которому идет, продолжает итти, а не останавливается наш великий народ? Разве многие доходящие до нас, хотя и отрывистые факты из его жизни не говорят о том, что поступательное движение по этому пути не прервано, что оно развивается, хотя и в неясных для нас формах?

Судя по автобиографическим штрихам в книге «Мы приходим с Востока», Борис Ольшанский в своей подсоветской жизни не был профессиональным литератором и эта его книга, по существу, «первая проба пера». Но дай Бог, чтобы эта проба не осталась бы единственной в литературной жизни Бориса Ольшанского. Эта «проба» его столь ценна, что можно лишь пожелать, чтобы книга «Мы приходим с Востока» была прочтена каждым мыслящим человеком русского зарубежья и в особенности теми, кто еще склонен верить мифам о «кроликах» и «морлоках». Уже самим своим бытием, своим личным жизненным путем, отраженным им в книге, Б. Ольшанский опровергает этот миф, а ведь он не случайная одиночка, прорвавшаяся через преграду Железного занавеса. Он – выразитель мышления своего поколения действительно новых подсоветских русских, но русских интеллигентов, выработавших свое идейно-моральное кредо уже после революции, безусловно очень значительной группы…

…И кто же он? Он прежде всего русский человек, ищущий слияния со своим национальным прошлым, своих национальных корней, находящий их и проникающий ими в почвенную толщу, сквозь сковавшую ее чужеродную коросту.

«Наша страна», Буэнос-Айрес,

23 сентября 1954 года, № 245. С. 7

Что происходит «там»?

«Спящий уже просыпается. Я не говорю, что “проснулся”. Но он просыпается крепко не для того, чтобы снова заснуть. Он мыслит, ищет пути. Он, наш народ, в великой войне вновь обрел смысл понятии Отечество Вера. Как осенняя листопадь, разметались, канули в ничто прежние, чуждые “заговоры” и “бормотания”. Наш народ на распутье, но остановка у него только за тем, чтобы встать на верный, безошибочный путь…»

Так заканчивает свою прекрасную книгу «Мы приходим с Востока» послевоенный эмигрант, «избравший свободу» бывший капитан