Шрифт:
Закладка:
– Откуда тебе знать, что печать меняется? Лишь немногим известно о нескольких уровнях защиты Бао Хэ Цянь, но никто не может трактовать ее значения, кроме предсказателей. – Тай Фэн вновь сжал руку на рукояти меча.
Цин Умин лишь сильнее прижал к себе морщившегося от зловония Цзян Юна. Он провел своим металлическим пальцем по его руке и стал надавливать на ноющую плоть.
– Вот так, кричи, демон! Почувствуй, как охранная печать пожирает твое тело, как она выворачивает тебя наизнанку!
Цзян Юн завопил. Не в силах сдерживаться, Тай Фэн быстро достал меч и почти коснулся самым его кончиком черного глаза Цин Умина.
– Не смей трогать его. Иначе я выколю тебе глаза, старик.
– Я знаю все о Бао Хэ Цянь, мне известно о ее силе больше, чем любому предсказателю. Ведь именно я ее изобрел. – Цокнув языком, Цин Умин проделал своими острыми пальцами дыру в рукаве Цзян Юна и взглянул на печать. – Она прекрасна! Одно из моих величайших творений! Нет ни единого свитка, который бы полностью описывал историю создания охранной печати.
Тай Фэн всматривался в лицо алхимика, когда тот безумным взглядом впивался в черного цвета порезы. Кожа рядом с ними была воспалена.
– Бао Хэ Цянь создали, чтобы истреблять демонов, врывающихся в наш мир. Вот так тебе говорили, беловолосый юноша? Лишь только чернь ступает на людские земли, как на нее ставится печать и она постепенно погибает. Но в истине охранная печать была лишь еще одним моим экспериментом для достижения великой цели. А знал ли ты, что ни на едином человеке Бао Хэ Цянь не продержалась дольше дня? Все умерли…
– К чему ты ведешь?
– Твои гадальные костяшки рассказали тебе не все, что ты мог увидеть в своих сладких грезах, да? О, готов поспорить, они были действительно подобны блаженству наяву. – Глаза Цин Умина лукаво переметнулись к Цзян Юну. – Охранная печать на его руке будет выкачивать из него все силы, пока не настанет момент нулевой отметки. И тогда твой друг пропадет, словно его никогда и не существовало. Ни мира духов, ни Небес. Одна темнота и полное забытье. И поверь мне, это хуже даже самой мучительной смерти.
– Мы найдем способ избавиться от печати и вернуть Цзян Юна домой. Он не сгинет в пустоте, – твердым голосом ответил Тай Фэн, опуская свой меч. – Я видел это…
Цзян Юн вздрогнул и попытался вырваться из цепкой хватки алхимика. Ему было так противно и больно находиться рядом с ним.
Что видел Тай Фэн? Его предсказания показали меня, но он не говорил об этом… Какую тайну ему приходится прятать в своих мыслях?
– Домо-о-ой?! Так он не из наших? Теперь понятно, почему Бао Хэ Цянь странно действует на его тело. Слишком… медленно. Долгие годы я стремился замкнуть поток циркулирующей ци в полотне жизни. Эта печать была создана, чтобы остановить энергетический обмен с Небесами, чтобы остановить время. Но все люди, на ком я испытывал ее, дохли как мухи, а демоны умирали недостаточно быстро и все еще были опасны.
Цин Умин заскрежетал зубами и нехотя отстранился от Цзян Юна, но все еще продолжал жадно смотреть на его руку.
– У этого парнишки совсем иная ци, она движется по-другому и ощущается как нечто чужеродное. Поэтому на нем стоит охранная печать. Можете расценивать это как проклятье. И мне… так хочется провести хотя бы некоторые из своих опытов над столь интересным случаем.
Когда руки алхимика потянулись к Цзян Юну, Тай Фэн рубанул по ним мечом. Оранжевые искры взлетели в воздух от удара металлом о металл. Цин Умин отступил на шаг, его фигура сгорбилась от неожиданного выпада. Он обнял себя за плечи и начал метаться из стороны в сторону, хрипя и жужжа механизмами тела.
– Хотя бы один опыт! Я знаю, что у тебя доброе сердце, Тай Фэн, и ты не откажешь! Твой покойный отец никогда не был груб со мной, и отказов от него я никогда не слышал. Позволь мне… снова прикоснуться!
– Не смей!
Тай Фэн отвел в сторону Цзян Юна, лицо которого исказилось гримасой ужаса и вновь возникшего отвращения. Обстановка в захламленной и душной лаборатории становилась напряженной. Цин Умин принялся беспорядочно ходить, не в силах успокоиться.
– Мой отец… Ты не имеешь права даже упоминать его. – Тонкие, бледные пальцы скользнули по материалу алого пояса. Самопроизвольный жест защиты памяти погибшего. – Рассказывай про лунный нефрит, старик, иначе я завершу твое бессмертное существование здесь и сейчас.
– Мы с твоим отцом были знакомы, когда ты еще под себя ходил. Его идеи о ведении политики империи звучали до абсурдности наивно. Он был глуп как дитя. И сейчас передо мной стоит его точная копия, еще глупее, чем оригинал.
Цин Умин схватил лунный нефрит с держателя и постучал по нему пальцами-проволоками.
– Плоть и камень сливаются воедино. Пожирай силу луны, и навек забудешь о вечном сне… Бессмертие столетиями лежало на вершинах четырех гор, а мы, как слепцы, смотрели лишь под ноги, копаясь в земле, отыскивая руду! Я… не могу… Отдай мне мальчишку!!!
Алхимик выбросил камень в сторону и прыгнул на Цзян Юна, в одно движение повалив его на деревянный пол. Он стал сдирать охранную печать с кожи, но не успел вонзить пальцы слишком глубоко. Тай Фэн схватил Цин Умина за шкирку и со всей силы швырнул в сторону. Старик был на удивление крепким для существа, проживающего свой второй век. Он поднялся на четвереньки и шустро пополз к Цзян Юну, корчившемуся от боли на полу.
– Она меняется… Почувствуй! Ты испытываешь трепет? Страх?! Охранная печать вот-вот изменится!
Тай Фэн, не прилагая особых усилий, ногой откидывал ползущего Цин Умина. Раз за разом тот вставал и вновь устремлялся к цели с безумными глазами. Он тянул руки, вздыхал, умоляюще подзывал к себе.
– Позволь мне испытать на тебе… Всего лишь один эксперимент! – алхимик надрывал горло, царапал пальцами пол и продолжал ползти.
Тай Фэн поднял лунный нефрит и спрятал его под тканью верхних одежд. Затем он медленно подошел к Цзян Юну и осмотрел его руку.
– Я знаю, для чего императору понадобился камень, – прошептал он с печалью в голосе. – Твоя печать…
Пока Цин Умин без остановки кричал, Цзян Юн взглянул на Бао Хэ Цянь и поморщился. Большинство черных линий пропало, а оставшаяся их часть покрылась кровью из ран от ногтей алхимика.
– Сейчас твоя судьба располагается на перекрестке событий. Но я вижу, как постепенно ты обретаешь равновесие, – продолжал Тай Фэн. Он аккуратно стирал
