Нелла могла бы убить этого Вальтера Рибека, что бы там она ни проповедовала Корнелии. Она могла бы разорвать в клочья его дурацкие нарисованные пальмы.

– Вы злитесь на нее? – спрашивает Корнелия, прерывая ее размышления.

– Я злюсь на него, – вздыхает Нелла.

– Это я понимаю. А на Тею?

Нелла обдумывает ответ.

– Легко было бы сказать, что злюсь. Во многих кварталах этого города поступок Теи сочли бы непростительным. Пренебречь добродетелью в погоне за любовью? Но в этих кварталах и без того никогда не одобряли нашу семью.

Перед Неллой снова проносится утренняя сцена в Старой церкви. Властная мадам ван Лоос, самодовольная в суждениях и с полными карманами, ее трусливый сын Якоб, женщины Саррагон, почуявшие возможность сокрушить чужака в своем кругу. В венах Неллы вновь вскипает гнев. «Ван Лоосы и Саррагоны не знают всей правды, но, если бы знали… легко ценить добродетель, когда она приносит столько пользы, но не могут все люди этого города доживать до восемнадцати без единого компромисса. Мы об этом просто не говорим».

– Нет, – продолжает Нелла. – Я не злюсь на нее. Я просто хочу, чтобы она вернулась домой.

Нелла прикидывает, стоит ли рассказать Корнелии о брачном контракте, двадцати тысячах гульденов, обещанном пособии и доме, который перейдет в другую семью после смерти Отто. Сейчас они не отдадут дом Якобу – свадьба же не состоялась. И все же на них висит долг в двадцать тысяч. Было бы облегчением снять эту ношу, поделиться, но Корнелия вряд ли сможет решить проблему, лишь начнет еще больше тревожиться. Зачем говорить ей сегодня, что место, где она с детства жила, теперь лишь вода, утекающая сквозь пальцы? «Кажется возмутительным, что и без того настолько богатые люди могут оставить себе такую сумму. Но я так отчаянно этого хотела, – думает Нелла. – Так мечтала, чтобы Тея вышла замуж. Чтобы была защищена. И Отто хотел того же, что и Тея. А Тея даже не поняла, что произошло».

От внезапного стука в дверь обе женщины подскакивают на месте. Корнелия бросается вверх по лестнице, Нелла следует за ней по пятам. Они открывают дверь и видят Каспара Витсена.

– Я обошел весь город, – устало говорит он. – И не смог ее найти.

– Входите, – говорит ему Нелла.

– Я не могу.

– Вам нужно что‐нибудь съесть, – настаивает Корнелия.

– Прошу вас, – добавляет Нелла.

Каспар позволяет затянуть себя внутрь дома. Он словно борется с чем‐то внутри себя, расхаживая туда-сюда, запуская пальцы в гриву волос.

– Тея писала мне, – наконец говорит Витсен. – Она спрашивала о цветах.

Нелла и Корнелия изумленно переглядываются.

– Тея вам писала?

– Это было после объявления помолвки. Сначала я подумал, что это как‐то связано со свадьбой, но она спрашивала, как самостоятельно приготовить настойки. Сказала, что очень благодарна за те, что я принес, и что она заинтересовалась ими.

– Настойки? – На мгновение в голове Неллы проносятся мысли о ядах, белладонне и болиголове, о чрезмерной дозе валерианы. – И… вы ответили?

Каспар болезненно морщится:

– Я был так занят. У меня не было времени. – Он лезет в карман и вытаскивает письмо.

У Неллы возникает ощущение, что она собирает племянницу по кусочкам. Это новая Тея, о существовании которой она и не подозревала.

Почерк Теи ни с каким другим не спутаешь.

«Настойки нам всем очень помогли, но я уверена, что процесс приготовления очень сложный, – писала она. – Это самое лучшее, что можно придумать: наблюдать, как из ничего прорастает семя. Стоять посреди фруктового сада и видеть, как плод твоего тяжелого труда расцветает».

Письмо датировано прошлой неделей. Нелла возвращает его Витсену.

– Вы должны оставить его у себя. Оно ваше.

Каспар берет письмо, он выглядит как человек, находящийся в полном отчаянии.

– Мадам, я сделал бы все, лишь бы помочь вам.

– Вы и так сделали достаточно, когда она болела, мистер Витсен. Мы вам так благодарны за вашу бесценную помощь.

– Если вам когда‐нибудь что‐нибудь понадобится, у Отто есть мой адрес.

– Будьте уверены, – Нелла успокаивающе кладет руку на его плечо; Каспар смотрит на нее, словно хочет добавить что‐то, но не смеет, – мы вам напишем, как только узнаем, где она.

Они смотрят вслед уходящему мужчине, и Нелла думает, что никакая настойка не сможет вернуть пропавшую девушку.

* * *

К десяти часам вечера того же дня тридцать человек из ополчения Святого Георгия и еще несколько, включая служанок из близлежащих домов Золотой излучины, разыскивают Тею. Семья не смогла найти девушку самостоятельно, поэтому ее объявили в розыск. Отто возвращается в сопровождении офицера, и Нелла впускает обоих мужчин в дом. Корнелия внизу на кухне подогревает пирог с курицей, чтобы Отто мог подкрепить силы.

– Сеньор Кобелл, мадам, – представляется офицер.

Нелла думает, что он молод, а впрочем, теперь так много людей моложе нее.

– Мы искали несколько часов, – говорит Кобелл. – И поиски были тщательными. Моим людям нужно отдохнуть.

– Но я заплатил деньги, – вмешивается Отто.

– Позвольте им поспать, сеньор Брандт, – качает головой офицер. – Отдохнув, они проведут весь завтрашний день в поисках.

– Но к тому времени мы до нее никогда не доберемся.

Кобелл проводит рукой по лицу:

– Мы ее найдем. – Помолчав, он продолжает: – Но вы должны настроиться на долгие поиски. Пока ваша дочь не хочет, чтобы ее нашли, дело осложняется.

– С чего вы решили, будто бы она не хочет, чтобы ее нашли? – спрашивает Нелла, вспоминая, что сказал Каспар этим утром в Старой церкви.

У нее ощущение, что с тех пор прошло недели две.

Кобелл хмурится:

– Если она хочет, чтобы ее нашли, зачем убегать?

Нелла мысленно вздыхает оттого, что он ничего не понимает. Он и вправду слишком молод. А Каспар все сказал верно: в человеке, который сбежал, всегда есть частичка надежды, что кто‐нибудь придет и спасет его от самого себя. Нелле и самой знакомо это чувство. Она лелеет надежду, что Тея не хочет, чтобы это продолжалось вечно. Она хочет, чтобы они нашли ее.

Нелла замечает, что Отто тоже устал, и думает о Вальтере Рибеке, о порочном содержании его записок и о боли разбитого сердца. Ее гложет совесть, что даже сейчас, при таких ужасных обстоятельствах, у них появляются новые секреты друг от друга. Отто действительно верит, что Тея – с миниатюристкой? Если она не с Рибеком, то, может, и правда с ней? Нелла гадает: говорил ли Отто Кобеллу про миниатюристку? Нет, вряд ли, ведь у него нет никаких доказательств, а он предпочитает, чтобы его воспринимали