– Идемте, – говорит она. – Прошу и вас, мадам ван Лоос. У вас обоих было тяжелое утро. Мы живем недалеко от вас, на Принсенграхт. Прошу вас зайти к нам ненадолго. У меня новый ботаник, самый лучший в мире. Он приехал из Англии, – добавляет она, бросив взгляд на Каспара. – Вы попробуете мой новый компот из манго и почувствуете себя на небесах.

Пастор Беккер прочищает горло.

– Идемте, мадам Брандт, – бормочет Каспар, пытаясь увести Неллу за локоть. – Позвольте, я отведу вас домой.

– Нет, – говорит Нелла, отталкивая его. – Я вполне способна сама дойти.

– Я знаю, что вы способны. Дело не в этом.

И вот, в конце концов, именно соблазн попробовать тропический десерт изгоняет Якоба ван Лооса из жизни Неллы. Пастор возвращается в кабинет настоятеля за орга́ном, качая головой.

Нелла стоит рядом с Ребеккой и Каспаром и смотрит, как Якоб уходит по каменным плитам, разбогатевший на двадцать тысяч гульденов, сопровождаемый Кларой Саррагон и ее девочками с одной стороны и матерью и миссис Лютгерс с другой. Нелла мысленно заключает сама с собой пари, что через месяц он женится на одной из девушек Саррагон. Она не знает, какой из них по этому поводу сочувствовать.

«Иди со своими девочками Саррагон, – думает она. – Состарься и завидуй вместе с ними. Пусть твой кругозор сузится еще сильнее».

Нелла думает о Тее, которая где‐то там, и ее переполняет острое желание найти ее. Впервые она испытала слабую версию того, что Отто и Тея, должно быть, испытывали бесчисленное количество раз. С какой легкостью люди чувствуют себя вправе оскорбить тебя. Глядя в лицо, без каких‐либо последствий.

Нелла чувствует себя изможденной. Она потратила столько часов, недель и месяцев, планируя этот день. Нелла вспоминает напутствие пастора Беккера: ступайте и поразмыслите о потерянном впустую времени. Она потратила больше всех.

– Мадам Брандт, – внезапно рядом появляется Ребекка. – Мы не встречались раньше.

Нелла поворачивается к актрисе.

– Но я видела ваше выступление. А вы, наверное, теперь узнали обо мне все, что нужно было знать.

– Это очень вряд ли, – улыбается Ребекка. – Но Тея много рассказывала о вас.

– Правда?

– О да.

– Моя племянница всегда была моим злейшим критиком, – вздыхает Нелла. – И, похоже, у нее были на то веские причины. – Она улыбается Ребекке и Каспару: – Я искренне благодарю вас обоих за то, что пришли сегодня, но вам придется извинить меня. Это не ложь, что Тея пропала, и виновата здесь я. Ее отец уведомляет дозорных, я не могу терять ни минуты.

Нелла поворачивается, чтобы уйти, но Ребекка придерживает ее за плечо.

– Подождите, мадам. Я должна вам кое-что показать. – Актриса выглядит такой взволнованной, что у Неллы кровь стынет в жилах. Ребекка бросает взгляд на Каспара. – Это… деликатная тема.

Витсен кланяется:

– Мадам Брандт, с вашего позволения, а по правде сказать, и без него, я присоединюсь к поискам. Тею надо найти.

Нелла испытывает к нему такой прилив благодарности, что на глазах наворачиваются слезы. «Он вечно доводит меня до слез», – думает она, быстро проводя рукой по ресницам.

– Благодарю вас, мистер Витсен. Нужна любая помощь.

– Постарайтесь не волноваться. – Каспар пытается улыбнуться. – Я верю, что Тея хочет, чтобы ее нашли.

– Откуда вы знаете?

– Потому что она вас любит, – отвечает он просто.

Нелла так поражена сказанным, что не может вымолвить ни слова. К тому времени как она приходит в себя, Каспар уже спешит прочь. Женщины смотрят ему вслед.

– Речь пойдет об одном мужчине, – начинает негромко Ребекка.

Желудок Неллы сжимается.

– Мужчине?

Ребекка видит, что она смотрит в сторону, куда убежал Каспар.

– О нет. Не он, – качает она головой и ненадолго замолкает. – Мужчину зовут Вальтер Рибек.

– Продолжайте.

– Он работал в театре. Главный художник по декорациям. – Ребекка переводит дыхание и понижает голос: – Тея была в него влюблена. Она… считала, что они помолвлены.

– Мисс Босман, это…

– Я уверена, они были любовниками.

Нелла смотрит на горькое выражение лица актрисы. Она чувствует, как каменные плиты под ней двигаются, словно вернувшаяся темная вода. Сесть бы, пока не упала.

– Что вы сказали? – шепчет она.

Ребекка морщится. Ей неловко раскрывать секреты подруги, да еще такие секреты. Тея, у которой есть любовник. Тея, которая все это время знала, каково это – любить…

– Не сердитесь, – говорит актриса.

Нелла отступает.

– Она с ним? Она сейчас там?..

Ребекка легко придерживает ее под локоть.

– Подождите, мадам. Не думаю, что она с ним. Но я уверена, что он жестоко ее обидел.

Нелла обводит Старую церковь диким взглядом, в голове у нее что‐то стучит, смысл слов актрисы ускользает от нее.

– Как он ее обидел? – с трудом спрашивает она. – Что он сделал? Вы ошибаетесь, он, должно быть, забрал ее…

– Нет, – куда более уверенно говорит Ребекка, лезет в карман и достает два листка бумаги. – Вальтер был женат.

Нелла смотрит на нее не мигая.

– Вы знали, что он женат? Вы…

– Нет, мадам, я не знала. Он никогда не упоминал об этом. – Ребекка колеблется. – Тея выяснила, что он и его жена шантажировали ее.

Она протягивает бумаги Нелле, которая изо всех сил старается унять дрожь в руках.

– Прочтите, мадам, – мягко говорит актриса. – Тея просила меня их сберечь, но, возможно, она просто не могла больше находиться рядом с ними. А еще есть вероятность, что уже тогда она планировала сбежать и не хотела, чтобы эти записки были уничтожены. Не думаю, что она хотела, чтобы вы их нашли. Но после того, что я увидела сегодня утром, я не могу держать их у себя.

Нелла смотрит на злые слова. Она представляет, как Тея получает эти записки, читает в одиночестве, размышляя о том, как лучше всего исправить свое ужасное положение. Неллу охватывает такая острая печаль, что приходится опереться на Ребекку.

– Как давно это… – она с трудом подбирает нужное слово, не в силах назвать это ухаживаниями или помолвкой, – дело продолжалось?

– Месяцы. С прошлого Рождества. Но шантаж, думаю, был совсем недавно.

Нелла могла бы подползти к могиле Марин и прижаться щекой к светлому камню. И прошептать: «Прости!» Она снова думает о той ночи, когда Тея упала в обморок. Как Тея снова и снова настаивала на том, что все произошедшее было неудачным стечением событий. Но это была лихорадка разбитого сердца, лихорадка агонии. У Неллы сжимается сердце при мысли об этом.

Тея страдала в полном одиночестве, пока Нелла продолжала говорить о деньгах, браке и Якобе. Получается, Тея все сильнее отдалялась от них, все больше боялась и замыкалась в себе, пока однажды