Якоб ван Лоос и его семья все равно узнают об ее исчезновении. От правды не скроешься. Все будет так же, как когда умер Йохан и все были в курсе дел нашей семьи. Я должна пойти, – твердо говорит Нелла. – Церемония начнется через пятнадцать минут.

Внезапно Корнелия хватает Неллу за руки.

– Они могут наговорить вам всякого.

– Знаю. Я готова.

– Я пойду с вами.

Нелла представляет себе Корнелию со сковородкой у алтаря Старой церкви.

– Нет. Оставайся здесь, на случай, если она вернется.

Женщины смотрят друг на друга, объятые надеждой, что все это шутка. Тея вот-вот вернется и со смехом скажет, что это была ее последняя прогулка в качестве незамужней женщины. Но это кажется таким же невероятным, как если бы Йохан вернулся. Что бы Тея ни задумала, она подошла к делу со всей серьезностью. Побледнев, Корнелия кивает.

– Но спасибо за предложение, – бледно улыбается Нелла, сжимая руку Корнелии. – Как всегда. Спасибо тебе.

– Хорошо, – говорит Корнелия. – Хорошо.

Свободной рукой она смущенно проводит по фартуку, но не выпускает ладонь Неллы.

* * *

Нелла ступает по каменным плитам Старой церкви, и сердце ее глухо колотится. Она не может поверить, что у могилы Марин собралась группа людей, желающих стать свидетелями свадьбы. Здесь Клара Саррагон и ее дочери. Кто их пригласил? Скорее всего, они сами решили прийти сюда, посплетничать и поглазеть. Боже милостивый, теперь им будет на что глазеть. С какой злобой и смехом они станут расхаживать по салонам и игровым комнатам, по чайным приемам в Амстердаме, рассказывая всем, кто согласится слушать, о том, что они видели все собственными глазами. Сбежавшая невеста и разгневанный ван Лоос. От тошноты Нелла едва держится на ногах, но высоко держит голову. А вот и Ребекка Босман, аккуратная, невысокая, скромно одетая, она смотрит в сторону дверей церкви.

По привычке, как Нелла делает всегда, приходя в Старую церковь, она быстро оглядывает обширное помещение, надеясь увидеть непокрытую белокурую голову у колонны, поймать пронзительный взгляд, почувствовать холодок в затылке. Но Нелла чувствует холод только от простора церкви. И пусть в кармане у нее лежит золотой домик, миниатюристки поблизости нет. Может быть, Корнелия права. Может быть, она действительно с Теей.

Взгляд Неллы возвращается к гостям, и она видит среди них Каспара Витсена. Сегодня он решил не причесываться. Наверное, Отто рассказал ему, что Тея выходит замуж. Но с чего Витсен захотел прийти, учитывая, что прежняя работодательница стоит по другую сторону полукруга и пронзает его взглядом, словно кинжалом? Ботаник видит Неллу и улыбается ей, но потом, заметив выражение ее лица и то, что она одна, перестает улыбаться.

Вот пастор Беккер, такой свеженький и молодой. Приходилось ли ему когда‐нибудь иметь дело с такой историей – с пропавшей невестой? Самое время проверить. Нелла приближается. Рядом с пастором стоит жених – проблема Неллы и ее цель. Безупречно одетый, весь в черном, в начищенных бархатных туфлях, с лицом, которое нельзя назвать ни красивым, ни уродливым, в жестко накрахмаленной рубашке и с математической точностью подстриженной бородкой. Богатый и уверенный в себе человек, который поворачивается к ней с самодовольным ожиданием, что церемония пройдет элегантно, как и вся его жизнь. Якоб видит, что она одна, и хмурится. Нелла делает глубокий вдох и направляется к ним.

Якоб привел свою мать. Должно быть, это мадам ван Лоос, у них с сыном одинаковый насмешливый взгляд. Его братьев, похоже, здесь нет, и Нелла испытывает глубокое облегчение. Вряд ли она смогла бы вынести слишком много ван Лоосов в таких обстоятельствах. Мадам ван Лоос тоже одета в глубокий черный цвет, ее лицо обрамляет старомодный, но впечатляющий круглый воротник, создающий впечатление, что ее голова – единственное лакомство на нетронутом блюде. Она поворачивается, чтобы посмотреть, что привлекло внимание ее сына, и, увидев Неллу, склоняет голову набок. Маленькие черные глаза, маленький темный рот, нос, похожий на клювик: она больше похожа на зяблика, чем на ястреба. А вот и миссис Лютгерс, стоящая рядом с хозяином, ближе к Якобу, чем его собственная мать.

К этому моменту все уже заметили Неллу. Все смотрят на нее. Улыбается только пастор. Она понятия не имеет, какие слова слетят с ее губ, когда того потребует момент. Нелла похлопывает себя по карману, ощущая прочность маленького домика через подкладку юбки. Но гости уже понимают: что‐то не так. Кто‐то хмурится, кто‐то едва скрывает гримасу удовлетворения. Глаза Ребекки широко раскрыты, рот слегка приоткрыт, актриса догадывается о том, что сейчас произойдет. Нелла делает глубокий вздох. Она впервые на публике в настолько уязвимом положении.

– Доброе утро, – говорит Нелла, приседая в реверансе.

Пастор Беккер, сжимая в руках свою маленькую Библию, склоняет голову вместо поклона. Якоб отступает назад. Нелла видит, как его взгляд скользит по ее плечу, словно за ним должна появиться Тея, сжимающая в руках идеальный свадебный букет. И чтобы лицо ее сияло румянцем дня больших перемен. Якоб снова смотрит на Неллу, и она заставляет себя выдержать его взгляд. Она молча умоляет его понять. Что ничего уже не будет. Что надо забрать свою мать, свою экономку и уйти домой. Но Якоб упрямо ждет. Он хочет, чтобы Нелла ему все объяснила.

– Как видите, – начинает Нелла, – я пришла одна.

– Невеста задерживается? – спрашивает пастор Беккер, изображая терпимость с аристократической улыбкой, которая ему не к лицу. – Уверен, мы можем подождать еще немного. В таких особых случаях, несомненно, надо сделать скидку на переменчивый характер женского пола.

На вид пастору не больше двадцати трех. Нелла не обращает на него внимания и поворачивается к Якобу, старательно избегая взгляда его матери.

– Сеньор, могу я поговорить с вами наедине?

На миг кажется, что Якоб согласится. Но как только он делает шаг вперед, мать протягивает руку и кладет ему на плечо. Якоб поворачивается к ней. Они безмолвно обмениваются взглядами, и Нелла все понимает. Она бы поступила точно так же. В этом городе чем больше свидетелей, тем лучше. Иначе правда будет искажена. Маленький зяблик хочет заставить Неллу публично объявить причину отсутствия Теи. Пусть не будет сомнений в том, кто кого подвел, на какой стороне контракта играют мошенники и слабаки. Нелла воображает, что сейчас развернется на каблуках и побежит в особняк Якоба, пока там никого нет, и достанет пачку в двадцать тысяч гульденов из его письменного стола.

Девушки Саррагон начинают перешептываться, прикрываясь ладошками, Нелла понимает, что ей придется заговорить.

– Что ж, хорошо, – начинает она, не сводя взгляда с Якоба, но чувствуя, что