поверхности, я видел ожидавшие меня руки, пальцы – как грозди побуревших бананов, и в тот момент я любил Чабби как никогда в жизни. Вытянул руку над головой, и, когда акула, рывком преодолела разделявшие нас несколько футов, я почувствовал, как пальцы Чабби сомкнулись на моем запястье, а затем вода взорвалась: меня с невероятной силой дернули к лодке, и одновременно со мною на поверхность выскочила акулья туша.

Ну а потом оказалось, что я лежу на дне вельбота: Чабби, по сути дела, вызволил меня из пасти чудовища.

– Нормальные у тебя питомцы, Гарри, – безучастно заметил он.

Но я знал, что это напускное равнодушие, и поискал глазами Шерри. Увидел ее на корме – мокрую, бледную.

– Ты цела? – спросил я.

Она кивнула. Вряд ли могла сейчас говорить.

Дернув защелку быстрого съема, я сбросил с плеч груз акваланга, избавился от маски с ластами и выглянул за борт.

– Чабби, приготовь-ка брикет нашего желе!

Акула держалась рядом, кружила у лодки, взбешенная болью и неудачной охотой, поднявшись к самой поверхности и выставив из воды спинной плавник. Я понимал, что она запросто может напасть на вельбот и проломить обшивку.

– О господи, Гарри, ужас-то какой…

Шерри наконец-то обрела голос, и я понимал, каково ей. Ненавидел эту проклятую рыбу с той же силой, с которой недавно страшился ее, – но мне требовалось отвлечь акулу от прямой атаки.

– Анджело, тащи сюда ножик и мурену! – крикнул я, и он передал мне холодную скользкую тушу. Я откромсал десятифунтовый кусок мертвой плоти и зашвырнул его в заводь.

Акула сменила курс, бросилась к мясу и заглотила его, едва не опрокинув по пути вельбот.

– Чабби, быстрее!

Я скормил ей еще один кусок мурены. Акула схватила его, как хватает подачку голодный пес, пролетела под корпусом, снова задела вельбот, и тот закачался. Ощущения были весьма неприятные. Шерри взвизгнула и вцепилась в банку.

– Готово, – сказал Чабби.

Я протянул ему пару футов выпотрошенной мурены:

– Сунь брикет ей в брюхо и обмотай линем для прочности.

– Вот это мне нравится, – хмыкнул он и сдавленно усмехнулся.

Пока я подкармливал чудище кусками мяса, Чабби соорудил из гелигнита и остатков мурены аккуратный сверток, из которого торчали изолированные провода, и передал его мне.

– Подключай, – велел я, собирая в левую руку десяток витков провода.

– Готово, – усмехнулся Чабби.

Прикинув траекторию движения спинного плавника, я бросил в заводь фаршированную взрывчаткой мурену.

Акула бросилась к ней и, сверкнув голубой спиной, слопала наше подношение. Провод тут же ушел вбок, и я начал стравливать его с катушки:

– Пускай заглотит как надо.

Чабби закивал. У него был необычайно довольный вид.

– Ну ладно, взрывай эту сволочь к чертовой матери, – прорычал я, когда рыба поднялась к поверхности, выставила плавник и начала описывать очередной круг – с медным проводом, торчавшим из серповидной пасти.

Чабби повернул переключатель, и акула извергла пятидесятифутовый фонтан розовых брызг, будто взорвали тележку с арбузами. Светлая кровь ее, смешанная с еще более светлой плотью и фиолетовым содержимым брюшной полости, разлетелась по заводи и забрызгала вельбот. Изуродованный труп покачался на волнах кровоточащим бревном, перевернулся и пошел ко дну.

– Прощай, Хвостатый Джонни! – заорал Анджело, а Чабби расплылся в херувимской улыбке.

– Теперь домой, – скомандовал я, потому что океанский прибой уже перехлестывал через риф, и мне казалось, что меня сейчас стошнит.

Однако недомогание самым дивным образом отступило после целительного «Чиваса», пусть даже принятого из эмалированной кружки, а много позже, уже в пещере, Шерри сказала мне:

– Ты, наверное, хочешь, чтобы я поблагодарила тебя за спасение жизни, ну и так далее?

– Нет, милая моя. – Я с усмешкой распахнул объятия. – Просто покажи, насколько ты рада.

Что она и сделала, а потом я уснул, настолько вымотанный и морально, и физически, что мне даже не снились кошмары.

Думаю, с тех пор каждый из нас испытывал суеверный трепет при мысли о заводи за Артиллерийским проломом. Казалось, неудачи и несчастья преследуют нас из-за чьего-то злонамеренного умысла.

Всякий раз, когда мы возвращались в заводь, у меня складывалось ощущение, что ее все плотнее окутывает грозная и зловещая аура.

– Знаете, что я думаю? – спросила Шерри то ли в шутку, то ли всерьез. – Что сокровище стерегут духи умерщвленных могольских принцев. – Я прочел на лицах Анджело и Чабби пещерный ужас, хотя было прекрасное утро и ярко светило солнце. – Думаю, они вселились в тех Хвостатых Джонни, которых мы вчера убили.

У Чабби сделался такой вид, словно мой друг позавтракал десятком тухлых моллюсков. Он окрасился в восковой золотисто-коричневый цвет и сложил пальцы правой руки – против сглаза.

– Мисс Шерри, – строго произнес Анджело, – никогда так не говорите.

Руки его покрылись гусиной кожей. На него тоже нахлынула волна суеверного страха.

– Да, заканчивай, – согласился я.

– Это же просто шутка! – возразила Шерри.

– И отличная, – сказал я. – Смотри, как нам смешно.

Остальное время мы молчали, пока вельбот не остановился у рифовой стены.

Я сидел на баке, а когда все трое воззрились на меня, по лицам стало ясно, что у моей бравой команды крепко просел боевой дух.

– Нырну в одиночку, – объявил я, и все облегченно заерзали.

– Я с тобой, – без энтузиазма вызвалась Шерри.

– Чуть позже, – разрешил я. – Сперва проверю, нет ли там Джонни, и подберу вчерашнее снаряжение.

Спускался я осторожно. Минут пять висел прямо под лодкой, выискивая в глубинах заводи недобрые тени, а потом потихоньку направился вниз.

Чем глубже, тем жутче и холоднее. Но я увидел, что ночной отлив очистил заводь, утащив в океан всю кровь и мертвечину, привлекшую вчера акулью стаю.

От громадных белых туш не осталось и следа, и я не видел никаких рыб, кроме многочисленных стаек пестрых обитателей рифа. Серебристый проблеск на дне привел меня к гарпуну, брошенному во время заплыва к вельботу, а поврежденный запорный клапан и пустые акваланги лежали в орудийном порту – там же, где я их оставил.

Я вынырнул с грузом на поверхность, сказал, что в заводи чисто, и впервые за день моя команда заулыбалась.

– Ну ладно. – Я не преминул воспользоваться всеобщим душевным подъемом. – Сегодня вскроем трюм.

– Через корпус? – уточнил Чабби.

– Об этом я подумывал, но, чтобы пробить дыру нужного размера, понадобится пара мощных зарядов. Поэтому решил идти к трапу через нижнюю палубу. – Я набросал рисунок на слейте. – Груз непременно съехал к этой переборке. Взорвем ее, а потом вытащим к сходному люку ящик за ящиком.

– Далековато от орудийного порта. – Чабби снял кепку и задумчиво помассировал безволосый кумпол.

– Поставлю простенький таль на батарейной палубе