Над головой виднелось неугомонное серебряное зеркало заводи, а на нем – черная сигара вельбота. Не прекращая подъема, я глянул вниз, в глубину, где кружилась акулья стая. Похоже, мне удалось их перехитрить.

Легкие горели огнем, отчаянно требовали воздуха, в висках стучала кровь, и я решил, что пора оставить рифовое укрытие и рвануть по заводи к вельботу, – тот завис в сотне футов от рифа. Оттолкнувшись от стены, я бросился к цели, на полпути бросил взгляд за спину и увидел, что меня преследует белая смерть. Заметив движение, акула с невероятной сноровкой поднималась из синих глубин. Страх добавил мне сил, и я с удвоенной скоростью поплыл к вельботу.

Поглядывал вниз и видел, как акула, приближаясь, увеличивается в размерах. За те несколько безумных секунд в память впечатались мельчайшие подробности: поросячье рыло с прорезями ноздрей, золотистые глаза с черными, похожими на наконечники стрел зрачками и широкая голубая спина с дорсальным плавником в виде секиры палача.

Плыл я с такой скоростью, что вырвался на поверхность до пояса, извернулся, схватился здоровой рукой за борт вельбота, подтянулся изо всех сил и поджал колени к подбородку.

В тот же миг белая смерть нанесла удар: вода взорвалась подо мной, когда акула вынырнула на поверхность. Я почувствовал, как шершавая кожа проскребла по моим затянутым в резину ногам, и услышал зубодробительный хруст, с которым чудовище врезалось в корпус вельбота.

Увидел изумленные лица Анджело и Чабби, когда лодка накренилась и едва не перевернулась. Мой последний маневр сбил акулу с толку: она собиралась отгрызть мне ноги, но те исчезли, а разгон привел ее к вельботу.

Я отчаянно взбрыкнул, подтянулся, перевалился через планшир и упал на дно лодки. Акула снова ударила в корпус, разминувшись со мной на каких-то несколько дюймов.

Я лежал, накачивая истерзанные легкие огромными порциями драгоценного сладкого воздуха, от которых у меня закружилась голова, словно это был не воздух, а крепленое вино.

– Где мисс Шерри?! – кричал тем временем Чабби. – Ее что, Хвостатый Джонни сожрал?!

Всхлипывая в попытке надышаться, я перекатился на спину и просипел:

– Дай баллоны… Она ждет в корабле… Ей нужен воздух…

Чабби бросился на корму и сдернул брезент с запасных аквалангов. Не помню, чтобы он хоть однажды растерялся в критический момент. С таким напарником можно идти в разведку.

– Анджело, – рыкнул он, – тащи снадобье против Джонни. Посмотрим, какой от него толк.

Речь шла об упаковке таблеток ацетата меди, акульем репелленте, купленном мною по каталогу американского магазина спортивных товаров. Чабби относился к этому новомодному средству с глубочайшим презрением.

Я настолько отдышался, что сумел сесть и произнести:

– У нас проблемы. В заводи полно Больших Джонни. Среди них двое Хвостатых – тот, что гнался за мной, и еще один.

Наживляя запорные клапаны на новые баллоны, Чабби нахмурился:

– Всплывал без остановок, Гарри?

– Отдал баллоны Шерри, – кивнул я. – Она ждет на дне.

– Тебя вот-вот скрутит, Гарри. – Чабби с тревогой взглянул на меня.

– Да, – кивнул я, подполз к ящику со снастями и снял крышку. – Мне надо обратно, и побыстрее. Под давление, пока не вскипела кровь.

Я схватил патронташ с разрывными наконечниками для ручного гарпуна и, пристегивая его к бедру, пожалел, что наконечников всего лишь двенадцать. Все они были с накатанной вручную резьбой для насадки на десятифутовый гарпун из нержавеющей стали, в каждом заряд взрывчатки, равноценный выстрелу из дробовика двенадцатого калибра, и взрывался этот заряд от нажатия на спусковой крючок в рукоятке. Действенное средство против акул.

Чабби закинул комплект баллонов мне на спину и застегнул сбрую. Анджело, опустившись передо мной на колени, закрепил на лодыжках перфорированные пластмассовые контейнеры с акульим репеллентом.

– Дай утяжелительный пояс, – попросил я. – И еще я потерял ласту. Запасной комплект в…

Договорить не успел: в глазах потемнело от жгучей боли в локте раненой руки, столь мучительной, что я громко вскрикнул, а рука непроизвольно схлопнулась, будто складной нож: так отреагировал сустав, когда пузырьки газа в кровеносных сосудах надавили на нервы и сухожилия.

– Его скрутило! – охнул Чабби. – Матерь Божья, его скрутило! – Снова метнулся на корму, к моторам, и подвел вельбот ближе к рифу – Не копайся, Анджело! Ему надо обратно в воду!

Снова накатила боль, теперь огненной судорогой в правой ноге – та изогнулась в колене, и я захныкал, как младенец. Анджело нацепил мне на бедра утяжелительный пояс и надел ласту на больную ногу.

Под сенью рифа Чабби заглушил моторы и перебрался на банку, где я корчился от боли. Нагнулся, всунул мундштук мне в рот, отвернул вентили на баллонах и спросил:

– Нормально?

Я сделал проверочный вдох и кивнул.

Перегнувшись через борт, Чабби вгляделся в заводь.

– Ну ладно, – проворчал он, – Хвостатого Джонни пока не видать.

Поднял меня как ребенка, потому что и рука, и нога мои стали бесполезны, и опустил в воду между вельботом и рифом.

К моему поясу Анджело примкнул сбрую второго акваланга, для Шерри, а потом протянул мне десятифутовый гарпун, и я мог лишь молиться, что не выроню его по пути к «Утренней заре».

– Смотри мне, чтоб выручил мисс Шерри, – напутствовал меня Чабби, и я неуклюже, словно одноногая утка, пошел ко дну.

Несмотря на жуткую боль из-за кессонки, первым делом я поискал смертоносные белые силуэты. Одну тварь заметил, но далеко внизу, среди неповоротливых тунцовых акул. Извиваясь увечной водомеркой, я продвигался ко дну в тени рифового укрытия. В тридцати футах от поверхности боль начала отступать: из-за давления воды пузырьки газа в крови уменьшились в размерах, конечности распрямились, и я не преминул этим воспользоваться.

Теперь я погружался быстрее, блаженствуя от стремительно наступавшего облегчения. Отчаяние смыли волны вновь обретенного мужества и уверенности в себе. Теперь у меня хватало воздуха. Я был вооружен и готов к бою.

Девяносто футов от поверхности. Я отчетливо видел дно, видел, как из дымчато-синих глубин поднимаются пузырьки дыхания Шерри, и это зрелище меня приободрило: Шерри по-прежнему дышала, и я нес ей запасной акваланг с полными баллонами воздуха. Осталось донести.

Одна из тунцовых акул заметила меня, скользившего вдоль темной поверхности рифа, хлестнула хвостом и с жуткой ухмылкой направилась в мою сторону – толстая, уродливая, уже набившая брюхо, но вечно голодная.

Я попятился и завис к ней лицом, окутанный ярко-синим облаком акульего репеллента. Пошевеливая ластами, выставил перед собой гарпун с разрывным наконечником.

Рыбина не останавливалась, и я прицелился, готовый нанести удар ей в рыло, но, едва ее голова