Сотни миллионов – уже не проблема. Он вышел из дела с плюс-минус нулевым балансом, но пустота омерзительная. Не так это должно было закончиться. Он лузер.

Как все могло пойти настолько наперекосяк? Теперь Густав – богач, который беден, иначе не скажешь. И он по-прежнему должен своему двоюродному брату тридцать миллионов плюс проценты, но без своего бизнеса Густаву больше неоткуда взять деньги. Все заложено. Даже дом уже вряд ли принадлежит им. Дело его жизни перекуплено, и у него на счету ноль крон. Его убьют.

Густав наклоняется, подбирает камень и бросает его в воду. «Йовановичи не сдаются», – говорит себе Густав и подбирает еще один камень.

– Черт, откуда вы тут взялись? – удивленно спрашивает он, замечая Лею, которая неожиданно появляется рядом с ним.

– Простите, не хотела вас напугать.

Лея убирает мокрую прядь волос за ухо и надевает на голову капюшон темно-зеленой непромокаемой куртки.

Лея красива. Густав всегда так считал. К сожалению, она слишком хорошо осознает это, и это ее не украшает.

– Как вы себя чувствуете? – спрашивает она, глядя на море.

– Я бы чувствовал себя лучше, если бы все перестали задавать этот вопрос.

Она косится на него.

– Я только что прочитала пресс-релиз вашей компании. Вы уходите?

– Да, больше нет сил, – Густав пожимает плечами, все слова кажутся лишними. – Вы что-то нашли?

– К сожалению, нет.

– Я не поверю в то, что они погибли, пока не найдут тела.

Он медленно направляется к дому, и Лея идет следом за ним.

– Мы должны получить всю переписку между вами и похитителями, – говорит она.

– Ладно.

– Они больше не объявлялись?

Лее приходится почти бежать, чтобы успевать за Густавом.

– Нет.

– Вам не кажется это странным?

– Если честно, то все, что произошло в последнее время, кажется мне чертовски странным. Вы не согласны? – спрашивает Густав.

– Или это странно, или похитителей никогда не существовало.

– Что вы хотите сказать? Что я все придумал?

Густав поворачивается к Лее.

– Я этого не говорю, но… – Лея делает шаг назад. – Разве не примечательно, что телефоны, с которых вам писали, подключались к сети поблизости от вашего офиса в Копенгагене?

Густав разворачивается и продолжает идти к дому.

– У меня больше нет сил.

– Я тоже начинаю уставать от всей этой лжи. Нам нужна ваша помощь, чтобы отправить за решетку виновных. Это ведь в ваших интересах. Если это «Семья»…

– Извините, – говорит Густав, остановившись прямо перед Леей. – Я похож на сумасшедшего? Вы на полном серьезе предполагаете, что я собираюсь помочь вам посадить «Семью»? Они похитили и, может быть, убили моих детей. Как вы думаете, сколько проживем я и Карро, если я сообщу вам информацию, которая поможет вам стать начальницей или ради чего вы все это делаете?

– Вы считаете, что дело в моей карьере? Почему вы не хотите, чтобы в тюрьму сели те, кто так обошелся с вами и вашей семьей?

Лея скрещивает руки на груди.

– Поверьте, я бы хотел казнить их всех, моя ненависть больше этого чертова моря, но я не намерен копать себе могилу. Оно того не стоит. И если вы извините меня, то я поднимусь и попробую позаботиться о своей жене, которая уже сутки не встает с постели. Такова моя реальная жизнь.

– Если вы не расскажете, где были ночью, когда исчезла ваша семья, и не предоставите нам доступ к вашему телефону, прокурор примет неблагоприятное для вас решение.

Густав не отвечает. Ему нечего сказать. Лея остается на лестнице, когда он заходит в дом.

– Лучше идите домой и сплетите несколько ковров, – кидает он и закрывает за собой дверь.

На кухне от стягивает с себя мокрую куртку и достает из холодильника «Ред Булл». Отпив несколько глотков и услышав, что Каролина в ванной, Густав поднимается по лестнице на второй этаж. Он распахивает дверь и с удивлением видит, что Каролина накрасилась и надела джинсы и блестящий топ. Выглядит переливающимся дискотечным шаром.

– Что-то произошло?

– Нет, а должно было? – говорит она и медленно поворачивает голову в его сторону.

– Какого черта ты творишь?

Она пугает его. Около умывальника стоит полупустой бокал с красным вином.

– Я что-то пропустил? – спрашивает Густав, стоя на пороге ванной и глядя на весь этот спектакль.

– Нет, я просто собираюсь к Иде, – отвечает Каролина, расчесывая волосы щеткой.

– Ты сутки не вставала с постели, а теперь внезапно собираешься общаться с друзьями? Прости, но я не успеваю за тобой.

– Я стараюсь изо всех сил. Ты не можешь просто порадоваться за меня? Подбодрить меня, – Каролина растушевывает румяна на худых, впалых щеках.

– Я отвезу тебя, – говорит Густав и смотрит на часы, на которых уже почти семь.

– Супер, я спущусь через две секунды, – ледяным тоном откликается она.

Она отвратительна.

Киллер

Промокший до нитки Хенрик сворачивает на улицу, ведущую к его дому. Пахнет травой и дешевым пивом. Среди деревьев парка из переносных колонок грохочет музыка. Молодежи, похоже, плевать на грозу и дождь.

Хенрик набирает код домофона и входит в красивый холл. Столетний лифт поднимает его на последний этаж.

Когда за спиной захлопывается дверь квартиры, на Хенрика накатывает одиночество. Инстинктивно он хочет снова выйти на улицу. Может, пойти и усесться в парке среди алкашей и подростков?

Но Хенрик понимает, что должен научиться быть довольным положением вещей. Он снимает промокший свитшот, швыряет его на кухонный стул и достает из холодильника холодное пиво.

Поскольку он так и не обзавелся нормальными лампами, он зажигает подсветку на вытяжке. В этот момент раздается звонок в дверь. «Кого это принесло?» – думает он. Меньше всего ему хотелось бы сейчас изображать сердечные отношения с каким-нибудь новым соседом. Хенрик неохотно направляется к входной двери и смотрит в глазок.

Лея.

Подумав несколько секунд, он открывает дверь.

– Что-то случилось? – спрашивает он, глядя в огромные темные глаза.

– Можно я войду? – в свою очередь спрашивает Лея и снимает куртку.

Хенрик кивает и придерживает тяжелую железную дверь.

– Меня впустил в подъезд твой сосед с таксой.

Не разуваясь, она проходит в комнату.

– Давай куртку.

– Нет, ничего, спасибо, – говорит Лея и кладет куртку на пол, а потом подходит к окну. – Я поговорила с одним твоим коллегой из Стокгольма, он мой старый знакомый.

– Вот как?

Хенрик замирает, ему не нравится, к чему она клонит.

– Я знаю, почему тебя перевели сюда, – говорит она, повернувшись к нему.

– Что бы тебе ни наговорили, полной картины ты себе не представляешь.