Шрифт:
Закладка:
– Собираюсь перебраться в Стокгольм и тоже обустроить себе компактное жилье, – говорит Каролина и проходит на кухню в функциональном стиле с бирюзовыми навесными шкафами.
– Что? Ты шутишь? – восклицает Ида, ставя на маленький кухонный стол два бокала.
– Нет. Я нашла очаровательную двушку недалеко от центра и собираюсь ее снять. Хочешь посмотреть фотки?
– Да, конечно, хочу, но когда ты это решила? – удивляется Ида и включает музыку из своего обычного плей-листа с афро-попом.
– Это произошло очень быстро. Где твой мобильный? Я покажу тебе фото. Мой разрядился.
– Лежит на подзарядке на подоконнике рядом с балконной дверью. Я собираюсь приготовить спагетти с томатным соусом. На тебя сделать? Останешься на ужин?
– С удовольствием.
Голод дает о себе знать. «Звучит аппетитно», – думает Каролина, идя в гостиную.
Дождь стучит в окно.
Между цветочными горшками на подоконнике лежит смартфон. Самодельный чехол с разноцветными жемчужинками выглядит детским рукоделием – такой могли бы сделать Астрид с Вильмой. Может быть, это подарок от кого-то из них.
– Какой у тебя пароль, я забыла?
– Тысяча девятьсот семьдесят один, – кричит Ида из кухни.
«Ну разумеется», – думает Каролина.
– Соус сделать поострее или не добавлять чили?
– Добавь, это вкусно…
Каролина разблокирует телефон и быстро открывает сообщения, но не находит ничего интересного. Само собой. В ватсапе тоже пусто. Ида все стерла.
Каролина поспешно открывает Safari и набирает название компании, у которой она должна снять квартиру.
– Ты обязательно должна приехать ко мне в гости, посмотри… Они отремонтировали весь дом. Красота. Квартира маленькая, но для меня в самый раз, – говорит Каролина Иде, которая идет с кухни.
Ида берет телефон и листает фотографии.
– Суперкрасиво, Карро. А что же Густав?
Ида смотрит на Каролину из-под густой челки.
– Я собираюсь переехать одна… – Каролина колеблется, а потом продолжает: – Думаю, у него кто-то есть. Я давно это подозревала, а теперь знаю точно.
– Ты совершенно уверена? – испуганно спрашивает Ида.
– Да, я совершенно уверена и могу это доказать.
– То есть ты знаешь, кто она?
– Думаю, да, но, вообще-то, мне не хочется об этом говорить, – отвечает Каролина и обхватывает себя руками, словно ей холодно.
– Вот гад! Ты же столько пережила.
Ида кладет руку Каролине на плечо.
– У меня больше ничего не осталось, – говорит Каролина, пожимая плечами.
– Не говори так, Карро, у тебя есть я.
На кухне пищит таймер.
– Спагетти готовы, сейчас принесу.
Ида убегает на кухню, а Каролина косится на улицу.
Густав все еще сидит в «порше» около подъезда и ждет ее. Контролирует. Мерзко. «Какой же он идиот», – думает Каролина и фотографирует его машину на Идин телефон, а потом кладет его обратно на подоконник. Сделав глубокий вдох, она возвращается на кухню.
– Ида, а у тебя нет белого вина? Красное для меня тяжеловато, мне от него захочется плакать. А ты пей красное, – говорит Каролина, садясь на стул.
– Да, конечно, – отвечает Ида и достает бутылку рислинга из холодильника. – Ты правда нормально себя чувствуешь? Ты не хочешь говорить о том, что произошло?
– Нет, бога ради. Я просто хочу отдохнуть от всей этой грязи и хотя бы один час думать о чем-то другом. А потом я наверняка опять начну выть.
– Понимаю.
Ида ставит на стол блюдо со спагетти в томатном соусе с моцареллой и свежим базиликом.
– Пахнет божественно, – говорит Каролина, потом накладывает еду себе на тарелку и отпивает холодного вина из бокала. – Так прекрасно выбраться из дома. Мама треплет мне нервы, она ужасно любит всех контролировать. Думаю, она чувствует, что между мной и Густавом что-то неладно, и видит в этом шанс вернуть себе власть надо мной, – Каролина тяжело вздыхает. – Густав холоден как лед, он, наверное, хотел бы, чтобы я умерла в той башне.
– Этого не может быть. Вы оба переживаете ужасный стресс, все на вас давят. Я даже представить себе не могу, сколько вам пришлось пережить. И девочки…
– Думаешь, они живы? – почти неслышно шепчет Каролина.
Ида кладет свою руку на ее.
– Я не знаю, что сказать, Карро. Мы не должны терять надежду, просто не должны, и все.
Каролина не в состоянии это слушать.
– Извини. Я же не хотела об этом говорить. Спагетти выглядят очень аппетитно, – говорит она и щедро посыпает их пармезаном.
Давно у Каролины не было такого аппетита. Она накручивает спагетти на вилку.
– Знаешь, Ида, все произошло так быстро. Я не успела поговорить с Густавом о другой женщине и о переезде. Поэтому, пожалуйста, держи это в тайне.
– Естественно. Все, о чем мы говорим, останется между нами. Так было всегда.
Ида отпивает большой глоток вина. Вообще-то ей лучше бы не пить так много, но сложно остановиться. Алкоголь одурманивает ее и приятно согревает.
– Ида, можно я задам тебе один вопрос?
– Разумеется.
Ида смотрит на Каролину из-под густой челки.
– Обещаешь, что ответишь честно?
– Ты же знаешь, что можешь мне верить.
– Знаю, я всегда тебе верила.
Воздух в маленькой кухоньке недвижим. Единственное, что нарушает эту неподвижность, это играющий фоном афро-поп.
Каролина залпом выпивает вино и выпаливает:
– Как давно ты спишь с моим мужем?
Пятница. 21 августа
Каролина
Будильник звонит в шесть ноль-ноль, и Каролина растерянно обводит взглядом спальню. Первые лучи солнца уже пробиваются между занавесками и рисуют широкую полосу на полу. Волна ужаса захлестывает Каролину, и она жмурится, пытаясь сосредоточиться.
Вторая половина кровати зияет пустотой. Густав спал в детской. Каролина обнаружила это вчера, когда вернулась домой.
В начале одиннадцатого он бросил свой пост около дома Иды. Видимо, больше не было сил ждать.
Если Каролина будет думать о предательстве Густава и Иды, она сломается. Нельзя думать о любовной переписке, которую она нашла на втором телефоне Густава, и обо всем, что было сказано между ними. Невозможно принять мысль о том, что они хотели лишить ее всего. Невозможно.
Должно быть, они и подстроили исчезновение девочек, хотя Ида клялась, что пальцем бы их не тронула.
Все врут.
Каролина берет с прикроватной тумбочки рамку с фотографиями и разглядывает славные снимки, сделанные в детском саду. Веснушчатые носики девочек, их теплые, полные любви взгляды. Они выглядят такими спокойными. Невозможно представить себе, что кто-то
