Густав окидывает взглядом журнальные обложки в рамках, развешанные по стенам. Грустно проводит пальцами по старому столу красного дерева, который был его первой покупкой после приобретения копенгагенского офиса.

«Я им еще покажу», – думает Густав, вместе с тем понимая, что он потерял абсолютно все. Game over.

Четверг. 20 августа

Каролина

Молния на секунду освещает комнату. За ней следует гром, от которого дрожат оконные стекла. Гроза как будто чувствует настроение Каролины.

С тех пор как она открыла зашифрованные файлы на смартфоне, она поняла, как обстоят дела.

Дождь стучит по крыше, и Каролине стало на удивление спокойно. Она сутки пролежала в постели и все подготовила. Пора.

Она встает, ступни утопают в мягком ковре. Тело все еще слабо, Каролина слегка дрожит, идя в гардеробную. Там она берет дорожную сумку, но потом, передумав, достает большой чемодан.

Впервые за долгое время Каролина ощущает, что контролирует ситуацию.

Ей больше нечего терять, нечего защищать, но она отказывается нести позор. Пусть он падет на тех, кто это заслужил.

Каролина раскладывает на кровати одежду, украшения и обувь – так, чтобы вещей хватило на неделю. Извлекает из-под кровати пакет с лекарствами, который выбросил Густав. Потом достает из его ящиков то, что ей нужно. Аккуратно складывает это все в чемодан и ставит его обратно в гардеробную.

По стеклу стекают капли дождя. Небо над морем неприятного темного цвета.

Девочки всегда боялись грозы. Они обычно прятались в оранжерее, зажигали свет, укутывались в пледы и смотрели на молнии над морем, считая секунды до раскатов грома. Каролина рассказывала им о Торе и его молоте и о том, во что люди верили раньше, наблюдая за грозой.

На берегу стоит, опустив голову, Густав. Скоро газеты напишут о том, что он ушел из GameOn. Боевой запал исчез. Тот, что так восхищал Каролину в Густаве.

Порви все контакты, ты ему безразлична, собирай доказательства.

Она хочет спросить его о многом, но не решается.

Не только потому, что опасается того, что он сделает с ней, но и потому, что боится своей реакции на его ответ. Собственно говоря, лучше ничего не знать, ответ лишь причинит боль. Главное у Каролины есть, и никакие чувства не заставят ее от него отступить.

Она берет телефон и видит, что ей пришло сообщение от матери. Биргитта предлагает присоединиться к ней и пожить в гостинице, чтобы быть подальше от Густава. Она уже даже забронировала номер. Каролина хмыкает – еще одна попытка Биргитты управлять ею.

Не отвечая на сообщение, Каролина листает список контактов и ищет номер бывшей одноклассницы, мать которой владеет кое-какой недвижимостью в Стокгольме. Как бишь ее звали? Моа. Моа Вест. Вступила в брак с той американкой и работает на свою мать.

Моа отвечает на звонок почти сразу.

– Карро? Сколько лет, сколько зим.

– Да…

Каролина не вполне понимает, что должна сказать. Они не общались с момента ее переезда в Мальмё, да и раньше не были особо близки.

– Как ты себя чувствуешь? Я много думала о вас в эти дни. Вы получили наши цветы?

– Да, спасибо большое. Мне очень важно знать, что вы о нас помните. Это ужасно, но, честно говоря, я совершенно не в состоянии говорить об этом. Вообще-то я звоню, чтобы спросить, можешь ли ты помочь мне. Прости, что я вот так сразу перехожу к делу.

– Само собой. Что я могу для тебя сделать?

– Мне нужна квартира в Стокгольме. В любом районе и необязательно большая. Просто какое-нибудь жилье, пока я снова не встану на ноги.

– Понятно, – говорит Моа. – Если ты немного подождешь, я посмотрю… А что твой муж? Ты правда хочешь переехать прямо сейчас, сразу после всего, и даже не хочешь подождать немного?

– Прости, я знаю, что ты говоришь это из лучших побуждений, но я просто не могу здесь оставаться.

– Понимаю. Я посмотрела, у меня есть квартира недалеко от центра на площади Фридхемсплан. Могу прислать фото, если хочешь. Двушка, мы обычно сдаем ее только корпоративным клиентам.

– Она свободна?

– Да, сейчас она пустует. Оборудована и меблирована, так что, если хочешь, можешь снять ее со всей обстановкой.

– Идеально. Я ее снимаю. Я сейчас же куплю билет и приеду через несколько дней.

– Окей, я подготовлю документы. И если есть еще что-то, что я могу для тебя сделать, – только скажи.

– Спасибо, ты и так уже очень много для меня сделала.

Они кладут трубки.

Следующий звонок – своему агенту.

– Это Карро. Знаю, я давно не звонила, но я собираюсь на следующей неделе в Стокгольм и хотела спросить, не можем ли мы увидеться. Я хочу снова начать работать.

– Малышка, как ты себя чувствуешь? Это так ужасно, то, что…

– Все в порядке. Ты можешь встретиться со мной на следующей неделе?

– Но… Ты правда уже готова к…

– Да, я не могу больше сидеть здесь. Я должна чем-нибудь заняться. Чем угодно, лишь бы занять голову. Ты свободен во вторник в десять? Я могу приехать к вам в офис.

– Э-э… Окей. Конечно. Я записал.

– Супер. Увидимся, – говорит Каролина и быстро кладет трубку, чтобы он не успел начать рассказывать ей, что она должна и чего не должна делать.

Она точно знает, что ей предстоит.

Зайдя на сайт железной дороги, Каролина бронирует билет до Стокгольма и выбирает оплату по выставленному счету, поскольку на карте у нее нет денег.

Шаг за шагом она готовится к тому, что задумала. Чтобы не потерять концентрацию, повторяет свою мантру.

Порви все контакты, ты ему безразлична, собирай доказательства.

Порви все контакты, ты ему безразлична, собирай доказательства.

Молния снова освещает гостиную, и Каролина вспоминает свой кошмар.

Она поворачивает голову к постеру, на котором во сне была большая дыра. Память как будто протягивает ей тонкую путеводную нить. Мобильный. Второй телефон Густава.

Она спрятала его за постером.

Быстрыми шагами Каролина подходит к портрету Мохаммеда Али и немного приподнимает его. Чувствуя холодок в животе, проводит рукой по обратной стороне вдоль рамы и обнаруживает в углу телефон.

Не раздумывая, Каролина набирает год, когда проходил матч столетия.

Какой же Густав предсказуемый.

Густав

Волны зло бьются о берег. Над ним нависают тяжелые облака, и дождь льет как из ведра. Густав насквозь промок, но ему все равно. Молнии освещают темное небо, следом за ними грохочет гром. Отец обычно говорил о грозе, что это природа