— Ну, это кому как не повезёт, — вмешалась в разговор Кассандра. — Кто-то может глаз потерять, а кто и целую голову, — произнесла женщина и громко рассмеялась.

Ева смотрела на спорящих. Девушке вдруг остро захотелось так же, как они, заспорить, закричать, сказать, что она сама думает по этому поводу, но проклятый обрубок во рту никогда не позволит ей этого сделать.

Как вдруг её глаза широко распахнулись от удивления, и она внимательно посмотрела на всех людей по очереди. Каждый занимался своим делом: Варм и Шестиног продолжали спорить, Кассандра расчесывала деревянным гребнем волосы и насмешливо поглядывала на мужчин, а Агайя, Агайя смотрела на неё — Еву. Как только их взгляды встретились, тут же в голове у последней возник шепот: «Хорошо, когда можешь с кем-нибудь поговорить, правда?»

Она что, может читать мои мысли? — в замешательстве подумала Ева.

— Не все, лишь те, которые предназначены только для меня. Сначала в голове возникает образ того человека, которому хочешь что-то сказать, а затем мысленно обращаешься к нему. В этом случае между тобой и им будто протягивается соединяющая только вас ниточка, по которой ваши мысли бегут от одного к другому, — ты поняла? — услышала Ева в своей голове тихий, словно шепот, голос Агайи.

— Да, — мысленно ответила Ева, — но тогда почему, когда я думала о невозможности поговорить с кем-нибудь, ты меня услышала? Ведь я не думала именно для тебя?!

— Тебе было очень плохо, поэтому твои мысли прозвучали не как шепот, как обычно бывает, а как крик, вот я тебя и услышала, — ответила Агайя, — хотя, если честно, ты первая из людей, с кем я смогла вот так поговорить. Я вообще не знала, что это возможно. До сегодняшнего дня я умела чувствовать только животных, страшно им, плохо, хорошо или, может быть, им больно и требуется помощь, в свою очередь я могла отдавать им приказы. Не знаю почему, но они меня слушаются. Вот и всё.

Тем временем среди мужчин страсти окончательно накалились.

- Давай поспорим, - кричал Варм, - если я подою твоего тропа, то ты сядешь на моего Буцефала и попробуешь на нём удержаться, а если я не смогу подоить тропа, то…

- …ты пойдёшь вперёд один и найдёшь для нас воду и еду! Согласен?

- Согласен, - ответил охотник и, прихватив пустой бурдюк, направился к тропу Шестинога.

Варм присел на корточки у задних ног животного и, бормоча что-то успокаивающее, протянул руку к вымени, затем, осторожно захватив сосок пальцами, слегка сжал его. Он увидел струю жирного желтоватого молока, а затем небо, затянутое облаками с остатками вулканического пепла, яркий луч солнца и… песок. Сознания он не потерял, но голова гудела, как рой диких пчёл, и почему-то очень хотелось расстаться с недавним скромным обедом.

Тотчас вокруг незадачливого дояра засуетились сердобольные женщины. Варму помогли осторожно сесть, нежными, чуткими пальцами ощупали всего на предмет наличия возможных повреждений и, не найдя таковых, тут же оставили в покое. Основная миссия женщин была выполнена, а с неприятными ощущениями типа головной боли и тошноты мужчина был обязан справляться самостоятельно.

Не успел охотник прийти в себя, как ехидный Шестиног принялся требовать выполнения обещания.

- Всё это очень мило, - неожиданно вмешалась Агайя, - но неужели мы теперь останемся без молока? Или что, опять всё женщинам надо делать? Сказав это, она царственной походкой направилась к тропу отца, погладила его по боку и, сев на землю, принялась его доить.

***

Спустя некоторое время, когда все напились, Шестиног вытер губы тыльной стороной ладони и, многозначительно посмотрев на приятеля, произнес:

- Спор есть спор, тем более что скоро время ужина. Пора тебе в путь, друг мой, а мы уж как-нибудь потихонечку следом поедем.

Варм молча встал и, свистнув Буцефалу, направился на север. Пройдя несколько шагов, он оглянулся, взглянул на свою жену, перевел взгляд на её верного стража и пристально посмотрел зверю в глаза, а затем мысленно сказал:

- Пойдём со мной.

Глот поднялся с земли и, шурша костяными пластинами, тяжелой рысью побежал вслед за охотником. Судя по всему, Агайя мысленно приказала зверю вернуться. Но тот оглянулся и, лишь виновато скосив на хозяйку глаза, опустил ниже голову. Поравнявшись с Вармом, пошёл рядом с ним. Охотник не оглянулся, но будто воочию видел недоумевающие лица спутников и возмущенное лицо Агайи — своей