Что это такое — юный мастер не знал. Он, конечно, слышал рассказы от прибывших издалека заказчиков о колдунах и волшебниках, но ведь не мог король отправить за Тисэ целого настоящего волшебника.

Хотя… наверное мог.

Так, стараясь нагнать Тисэ, Элиол ехал целыми днями. Он успел сменить несколько лошадей в придорожных тавернах, оставив большую часть взятых с собой денег. Но все равно — куда простым лошадям и старой телеге до скорости королевских скакунов и кареты.

К тому моменту, как Элиол прибыл к стенам Мистрита, достойным всех тех эпитетов и метафор, коими их снабжали заезжие в Тид купцы, город уже был забит битком.

Очередь, скопившаяся у ворот, возмущалась и сетовала, что так долго нужно стоять для въезда.

Элиол не хотел терять времени. Используя свой дар, он проехал мимо всех, кто стоял на дороге, а они его даже не заметили. Так что оказавшись прямо перед лицами стражников, никто не смог понять как именно тут появился этот юноша с разноцветными глазами и серыми глазами.

— С вас двадцать медных монет, — потребовал стражник покрупнее. — и не надо мне рассказывать, что пошлина обычно ниже. Через неделю будет, как и всегда, две монеты, а сейчас в городе праздник — свадьба принца.

— Хорошо, — спокойно ответил Элиол и открыл уже было кошель, как стоявший рядом стражник, все это время его разглядывавший, выставил вперед пику.

— Ты! — гаркнул он. — Разноцветные глаза и серые волосы! Ты подходишь под описание, которое дал капитан! Мастер из города Тида! Нам было велено тебя не пропускать!

Элиол вздрогнул и посмотрел в лица стражей. Те вздрогнули и сделали несколько шагов назад, но оружия так и не опустили.

— Я прошу прощения и глубоко извиняюсь, достопочтенные, но мне нужно… — вежливо начал было Элиол, но тут почувствовал такой прилив злобы, что не смог его сдержать. — … нужно вам сказать, что плевать я хотел на ваши приказы!

Элиол потянулся к их сердцам, а затем и к сердцам всех, кто стоял вокруг. Он укрыл их покровами сна и люди падали, там, где стояли, засыпая глубокими снами. Элиол хотел было воскресить из их сердец их самые жуткие страхи, но сдержался. Они ведь не были виноваты в происходящем. Никто из них…

Так что, вместо этого, потратил мгновение, чтобы слепить им сны хорошие и легкие. На лицах безмятежно спящих людей появились улыбки.

И юный мастер въехал в город. Он не обращал внимания на широкие улицы; его не восхищали ни поместья, ни усадьбы; не восторгался он и проспектами с храмами; парки и сады не трогали его сердце.

Если бы Элиол пожелал, то вместе с рабочими уже через пару лет смог бы построить город, который бы трижды превзошел по красоте Мистрит. Но все, чего он желал — спокойно доехать до дворца, чтобы никто не остановил его и не встал на пути.

Потому что, Кестани ему свидетельница, он не знал, сможет ли сдержать ту злость, что кипела в его сердце. Так что юный мастер пожелал и люди на улицах, проспектах, в домах и дворцах, тавернах и площадях, всюду в городе засыпали и видели самые прекрасные сны.

Элиол единственный, в сонном царстве, ехал ко дворцу — его трудно было спутать с другим строением, так что уже спустя час он прибыл ко входу.

Спрыгнув с телеги, он вскинул на плечо закутанного в вуаль голема и уже хотел было пройти внутрь, как увидел единственного не спящего человека.

Там, впереди, во дворе перед парадной лестницей стоял старик. Он, слегка трясясь, сжимал в руке посох. Его глаза сверкали пламенем, а на груди светился браслет с символом Нииры — покровительницы тайных знаний.

Маг.

— Ты не пройдешь, отродье, — прорычал волшебник, направляя свой посох на Элиол.

Чувствуя, как злость вот-вот буквально выльется и произойдет что-то плохое, юный мастер вкрадчиво прошептал.

— Прошу, достопочтенный, уйди с дороги, — он едва-едва сдерживал свой порыв.

— Отродье! — кричал маг, а на его посохе заплясали молнии. — Ходящий среди снов! Я узнал тебя! Отродье Хельмера! Что за шлюха раздвинула ноги перед демоном…

Алый глаз Элиола вспыхнул кровавым светом. Он, жалея, что не может дотянуться до своих ножей из-за голема на плече, вытянул вперед свободную руку. И, стоило ему подумать о ножах, как его ногти вытянулись длинными когтями.

Старик захрипел, схватившись за сердце, которое в своих мыслях держал Элиол. Он заглянул в него и увидел страхи старика. Он забрал их, сжал в комок и приказал служить.

Маленький комочек чужого страха сформировался на его ладони и, прыгнув на грудь волшебника, вспыхнул черным пламенем. На землю упал посох и со звоном покатился медальон, а посередине лежала горстка пепла.

— Я ведь просил, старикашка, — буркнул Элиол, перешагивая через останки мага. — хотя, вот теперь ты молчишь. И надо было ради этого сгорать на работе.

Встав перед дворцом Элиол какое-то время смотрел на него, размышляя как же ему отыскать в этой громадине Тисэ, а затем, стукнув себя по лбу, попросту поднял тень и вошел в неё.

В следующее мгновение он уже вышел посреди огромных каменных плат. Здесь витражи сияли вместо окон и бархат лился под ногой, а над кроватью балдахин стоил, наверное, даже дороже чем вся его мастерская. И это не считая всей остальной мебели и многочисленной утвари.

— Ты пришел, — прошептала она.

Элиол обернулся и увидел Тисэ. У неё опухли щеки от слез и померк взгляд. Руки дрожали от усталости, а волосы разметались по плечам.

Юный мастер вновь ощутил такую злобу и уже почти было дал ей волю, позволил потянуться к сердцам всех, кто находился в городе и дать волю их кошмарам, но Тисэ подбежала к нему и крепко обняла.

И этих объятья было достаточно, чтобы злость, словно побитый палками пес, забился глубоко внутрь сердца мастера. Он обнял её в ответ и прошептал:

— Пойдем?

— Нас будут искать.

— Не будут.

Он поставил голема и посмотрел на девушку. Теперь он знал чего не хватало его созданию, чтобы ожить. Мастер потянулся, очень аккуратно и нежно, к душе Тисэ и сделал, словно в мастерской, копии её воспоминания, мечтаний и страхов, а затем поместил этот сверкающий рубинами комок в грудь голема.

Тот моргнул и открыл глаза, но в комнате уже никого не было. Только