Но Шарлотта действовала неспешно и соблазнительно, и Себастьян едва сдерживался, чтобы не запереть дверь на ключ и не наброситься на нее с новой силой.

«Нет! Нет! Нет! – говорил он себе. – Помни о мисс Берд. Нет, не так. О мисс Бертон. О, проклятье! Как же ее зовут?»

Берк! Мисс Лавиния Берк и ее десять тысяч фунтов в год.

А потом он взглянул на Лотти, и от сравнения холодок ужаса пробежал по его все еще охваченному страстью телу. Себастьян наблюдал, как она пропускает шелковистые пряди сквозь пальцы, возвращая прическе какое-то подобие порядка. Если такое вообще было возможно, когда речь шла о Шарлотте Уилмонт.

Не успела она закончить, как дверь библиотеки распахнулась, спрятав за собой Себастьяна.

– Вот ты где! – с легким раздражением в голосе воскликнула Гермиона, легко выходившая из себя. – Я звала тебя с лестницы второго этажа. Ты что, не слышала?

– Нет, боюсь, я стала жертвой чар… – Себастьян затаил дыхание. – …восхитительной поэзии. Она ужасно меня взволновала.

По телу Себастьяна прокатывалась дрожь, отзываясь на тихий соблазнительный голос Шарлотты, словно пес на звук охотничьего рожка.

– Ты такая румяная, – заметила Гермиона. – Ты хорошо себя чувствуешь?

«Даже слишком хорошо», – ответил бы Себастьян, если б сестра обращалась к нему. Он еще никогда не чувствовал себя таким живым, словно очнулся от долгого сна и теперь был готов к любым неожиданностям, к тому, что происходило с ним лишь в мечтах.

– Ну правда, Шарлотта, ты меня слушаешь? – спросила Гермиона. – Ты выглядишь нездоровой. Хочешь, позову маму?

Его мать? А почему бы просто не позвать леди Паруич с другого конца площади, да и весь Мейфэр, раз уж на то пошло?

А тем временем Шарлотта с томиком стихов Кольриджа в руках направилась к двери и тайком от Гермионы просунула за нее руку.

– О, не стоит беспокоить твою маму. Я чувствую себя просто прекрасно, – сказала она, проводя пальцами по губам Себастьяна.

Едва не застонав, мужчина ощутил новый прилив возбуждения.

– Вечер был поистине чудесным, – с жаром произнесла Гермиона. – Только вот хотелось, чтобы Рокхерст уделил мне чуть больше внимания. Если бы ты не была моей лучшей подругой, я бы непременно его к тебе приревновала.

Себастьян замер. Как он мог забыть про Рокхерста? Граф был не просто внимателен к Лотти.

Вернее, к мисс Уилмонт, исправился Себастьян. Лучше думать о ней как о мисс Уилмонт, благовоспитанной старой деве, а не плутовке Лотти, вознамерившейся похитить его душу.

– Он меня совершенно не интересует, – заверила подругу Шарлотта, погладив покрытый щетиной подбородок и губы Себастьяна. – К тому же Рокхерст не любит поэзию. Меня бы никогда не заинтересовал мужчина, который не восхищается Кольриджем.

Гермиона презрительно фыркнула.

– Ты как наш Себастьян. Он тоже любит этого поэта. Хотя в это трудно поверить, ведь он такой консервативный и правильный, а стихи его невероятно скандальны. Именно поэтому мама хранит сборник на верхней полке, чтобы Виола не прочитала.

Себастьян больше не мог выносить прикосновений Шарлотты, и проснувшийся в нем распутник требовал мести. Он поймал руку девушки и поцеловал ладонь, а потом обхватил губами палец и легонько пососал.

Услышав ее сдавленный вздох, Себастьян удовлетворенно улыбнулся. Так ей и надо.

Раздался шорох платья Гермионы.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке, Шарлотта? Ты какая-то странная.

– Просто раздумываю, какое стихотворение выбрать, если не разыщу герра Тромлера.

– Ты же не собираешься читать стихи Кольриджа, правда?

– Вообще-то собираюсь, – призналась Шарлотта.

Рот ошеломленного Себастьяна открылся помимо его воли, и Шарлотта смогла наконец высвободить руку.

– Но, Шарлотта, – запротестовала Гермиона, – если ты сделаешь это, разразится настоящий скандал!

– Знаю, – ответила девушка, быстро заглянув за дверь и подмигнув Себастьяну, прежде чем последовать за Гермионой прочь из библиотеки.

– Себастьян никогда в тебя не влюбится, если ты окажешься замешанной в скандале, – заметила Гермиона.

– Я бы не беспокоилась на этот счет. Думаю, ты вскоре обнаружишь, что твой брат сильно изменился.

Себастьяну хотелось бы с ней поспорить, но тогда ему пришлось бы обнаружить свое укрытие и тем самым устроить скандал, к которому так стремилась мисс Уилмонт.

Он не изменился, и сказал бы об этом им обеим. Ей. Он не изменился.

Хотя кого он обманывал?

Голоса девушек звучали все тише, и Себастьян вдруг поймал себя на том, что напрягает слух, чтобы еще немного послушать сладкий голос Шарлотты. Но последняя фраза сестры повергла его в шок.

– Думаю, тебе виднее, – сдалась Гермиона. – В конце концов, это ведь ты в него влюблена.

Глава 16

«В конце концов, это ведь ты в него влюблена».

Это простое открытие заставило Себастьяна броситься вон из дома в ночь.

Мисс Уилмонт в него влюблена?

«Что за нелепость», – говорил он себе, шагая по холодным темным улицам Лондона.

Бодрящий воздух немного прочистил его голову, и к тому времени, когда Себастьян вновь стал собой, выяснилось, что он стоит перед входом в клуб «Уайтс». Пытаясь найти убежище в клубе, он решил, что поутру первым делом принесет леди свои извинения и забудет об этом случае как о нелепом недоразумении.

Влюблена, ну надо же! Он просто выбросит из головы мисс Уилмонт с ее шелковистыми локонами и соблазнительной фигурой.

Но забыть восхитительную маленькую старую деву оказалось попросту невозможно.

Себастьян никогда не обращал внимания на висевший в бильярдной портрет Дианы кисти Арбакла, но теперь богиня охоты с насмешкой смотрела на него из дубовой рамы. Господи, все выглядело так, словно художнику позировала мисс Уилмонт: те же локоны, те же изгибы тела, те же соблазнительные пухлые губы.

Себастьяну даже пришлось сесть спиной к этой насмешливой красавице.

А потом возле книги ставок началась какая-то суматоха. Несмотря на то что Себастьян был не из тех, кто делает необдуманные ставки – а точнее, не делает никогда, – сегодня он подошел к толпе повес и щеголей, внезапно ощутив странное родство с ними и их веселой бравадой и хвастовством.

– Я поставил пять сотен на то, что мисс Уилмонт выйдет замуж еще до окончания сезона.

– Но за кого? Имя претендента сделает пари гораздо интереснее.

– Я женюсь на ней, – выкрикнул какой-то молодой человек за карточным столом. – Если уж надевать кандалы, то пусть мою постель согреет какая-нибудь красотка. А мисс Уилмонт, скажу я вам, прехорошенькая.

Посыпались шутки и комментарии о видимых и невидимых достоинствах мисс Уилмонт, и внезапно минутная веселость Себастьяна сменилась отвращением.

Как это возможно? Он никогда не отличался взрывным характером и считал себя разумным и рациональным человеком.