Плавно – как в замедленной съемке – они повернули головы назад. Сэм – его белое лицо сейчас походило на луну – сидел с широко открытым ртом и издавал этот странный и неприятный скрежет.

Они заговорили одновременно:

– Сэмми!

– Немедленно прекрати это!

В воздухе раздался хлесткий звук, похожий на дребезжание порванной струны. Закричали люди.

– Да что же это такое! – Отец выругался и повернулся к рулю.

– О боже мой! – Это уже кричала мать.

Мост перед ними колыхался, словно живой. Стержневые подвески лопались одна за другой, как дешевые нитки. Полотно дороги пошло волнами, накренилось вперед – машины потащило вниз.

Мать кричала, отец пытался переключить рычаг передач на задний ход, а десятилетний мальчик на заднем сиденье – маленький Сэм Смит – продолжал петь песню, заполнившую его без остатка. Песню ржавчины.

Старик закрыл рот и перевел дыхание. Офицер отшатнулся, протер глаза и обессиленно рухнул на стул.

– Вы тоже увидели это, да? – Смит возбужденно начал мерить шагами маленькую комнату. – Какая, в сущности, безделица. Заржавевший подшипник, трещина в два миллиметра в подвеске номер триста тридцать. Тридцать одна машина упала в реку – включая нашу. Я выжил. Мама с папой – нет.

Офицер растерянно хлопал глазами, не в силах встать или хотя бы ответить. А старик продолжал:

– Я провел остаток детства с бабушкой в Галлиполисе. Спустя два года через реку в том месте построили другой мост – мемориальный, – и я слышал его. С ним все хорошо. Но не с Вашингтон-бридж. Теперь-то вы слышите?

Офицер Джексон напряг слух и только сейчас понял, что больше не слышит рождественских песен из-за стены. Он слышал вибрации. Слышал, как ветер пролетает через ржавую решетку в камере заключения, откуда был доставлен мистер Смит. Слышал, как дребезжит ржавая подвеска в проезжающем мимо автомобиле. Как рычит и стонет железное существо в десяти милях к югу. Мост держался из последних сил.

– Поехали, офицер! – сказал Сэм Смит. – Спасите людей. А потом… Вас ждут шестьсот тысяч мостов.

Елена Трофимчук

Желание

А потом все закричали: «Дед Мо-роз! Дед Мо-роз! Дед Мо-роз!» Громче всех Деда Мороза зовет Родионовна. Она выкрикивает слова неестественным басом и сильно трясет головой. Из высокой прически Родионовны черной стрелой вылетает шпилька и падает Аленке под ноги. Аленка вместе со всеми не кричит и даже не делает вид, что кричит. Она крепко сжала губы и вцепилась руками в серебристый дождик на подоле белого платья.

– Ты чего? – громко шепчет Владик Залевский и толкает Аленку мохнатым локтем. Аленка – Снежинка, Владик – Медведь. Мама Владика – крикливая тетя Аля – ради утренника порезала покрывало – мягкое, плюшевое, всего с одной дырочкой. «Для тебя, дурня, стараюсь», – сказала тетя Аля и мелом нарисовала на покрывале уши. Уши получились длинные и висячие. Когда Владик наклоняет голову, он похож не на медведя, а на Шарика, когда тот просит, чтобы его погладили.

Платье из белой гардины для Аленки сшила мама, строчила всю ночь на швейной машинке. Машинка черная, важная, бубнит строгим чужим голосом. Аленка старалась не уснуть, но уснула, и ей приснилось, что мама ее целует, и скрипит половица, и мягко хлопает дверь. Когда Аленка проснулась, мамы уже не было – уехала в Минск утренним поездом. «На первый не успела, вторым поехала», – сказала бабушка Соня и покачала головой. Волнуется, что мама на работу опоздает и что за это у нее отберут новую комнату в общежитии – 20 метров, с удобствами в блоке. В комнату эту мама еще не заселилась, так и живет на квартире – кровать за занавеской, кухней хозяйской только утром пользоваться можно. Но бумажку о том, что комнату эту ей выделили, мама получила и даже расписалась в ней красивой длинной подписью – буква К вырастает из буквы Я, кудрявится мелкими завитушками и заканчивается скрипичным ключом из учебника по пению. В общежитие мама пообещала забрать Аленку.

Платье Снежинки лежало на маминой заправленной кровати. Аленка сразу вспомнила, что заправлять кровать, пока тот, кто на ней спал, в дороге, – плохая примета. Еще она вспомнила, что на школьном утреннике будет новый Дед Мороз, и это тоже плохая примета. Аленка натянула через голову прохладное платье, посмотрелась в зеркало на шкафу. Платье получилось красивым. И Аленка в платье получилась красивая и новая – как будто кукла, которую только что вынули из коробки. Она уткнулась носом в зеркало и поморгала глазами. Новая Аленка близко-близко поморгала в ответ.

– Дед Мо-роз! – кричит Родионовна и машет руками с длинными красными ногтями.

– Заблудился наш Дедушка в снегах глубоких да в лесах дремучих. – Снегурочка прижимает руки в голубых варежках к щекам, и кажется, сейчас расплачется. Снегурочкой уже третий раз назначают старшеклассницу Люсю Королеву, у нее кудрявые белые волосы и всегда румяные щеки. В следующем году Люся школу окончит, и надо будет назначать новую Снегурочку.

Нового Деда Мороза назначила Родионовна. Она раньше училась в зареченской школе, а потом окончила институт и стала большим человеком в районе. Настолько большим, что не боится даже директора школы – громкоголосую Татьяну Юрьевну, которую немножко боятся все – и дети, и учителя, и родители. На утренник Родионовна пришла из-за шефов. Шефы – высокий мужчина в очках и худенькая девушка в узком платье – привезли пахнущие магазином баскетбольные мячи и красные пластмассовые будильники. В будильниках – конфеты. В прошлый Новый год конфеты были в зеленых шишках. Будильники будет вручать новый Дед Мороз. Потому что старый – хромой и шепелявит.

– У тебя дождик оторвался. – Варька протягивает Аленке колючий кусочек и поправляет бумажную корону. Варька – Снежная королева. Длинное платье из белых атласных лент Варьке прислала бабушка из Одессы. Еще в прошлом году Аленка тоже захотела бы себе такое платье, а сейчас она хочет, чтобы утренник поскорей закончился и чтобы новый Дед Мороз на него не успел.

Школьный завхоз дядя Леня Дедом Морозом был всегда. И завхозом он был всегда. А еще – сторожем, вахтером и учителем труда. В прошлом году он вел еще географию и природоведение, потому что географичка вышла замуж и из Заречья уехала. «Глобус вона какой махонький, а земля огроменная», – говорил всегда дядя Леня в начале урока и надолго задумывался. В сентябре в школе появился новый географ – Игорь Сергеевич, молодой, по распределению. Его Родионовна назначила новым Дедом Морозом, и дядя Леня запил.

Дядя Леня запивал и раньше – раз или два в год. «По прошлой жизни пьет», – объясняла бабушка Соня, когда тот несколько дней не появлялся в школе. В прошлой жизни дядя Леня был военным летчиком,