– Нельзя играть в мяч на улице. Это опасно, – назидательно сказал он подбежавшей Розочке и улыбнулся, показывая, что шутит. Сопровождающие офицера приятели загоготали. Они всей компанией явились в гетто на экскурсию, и все им тут казалось увлекательным.

Розочка сглотнула слюну, глядя, как вытекает кровь из распоротого живота ее сыночка, – и помешалась.

Она таскала его тело на руках уже пять дней – кутала, пытаясь согреть, вправляла обратно выпадающие из маленького живота кишки и, опасаясь, что он закричит, баюкала, уговаривая не открывать глаза.

Никто не мог отобрать у нее Марека. Соседки выгоняли полоумную Розочку на улицу, потому что от трупа ее сына в помещении уже попахивало. А в набитых битком комнатах, где ютились все еще многочисленные еврейские семьи, и без того было не продохнуть.

Увидев Розочку с Мареком на руках, Кастусь не выдержал.

– Ну, ты-то куда приперлась?! У тебя ж ребенок уже мертвый! Брось его! Оставь!.. Матка Боска! Господи Христе! – схватившись за сердце, крикнул он. И закусив рукав, разрыдался. – Чертовы жиды! Чертова эта жизнь! Прости меня, Господь, Всеблагой, Вседержитель!

Ругаясь, причитая, плача и жалуясь, он выволок из грузовика все привезенные мешки с картошкой, вывалил весь свой драгоценный урожай прямо на холодные камни мостовой так, что розовые клубни-поросятки прыснули и, прыгая, раскатились во все стороны. Матери и дети кинулись расхватывать картошку, а Кастусь, торопясь и глотая слова, бегал вокруг них и толкал матерей в спины, с плачем заглядывал им в глаза и уговаривал, бессвязно и нервно:

– Скорее! Давайте скорее! Сажайте своих детей в мешки. Вывезу их отсюда. Нельзя здесь оставаться. Хотя б ребятишек надо увезти… Давайте скорей, пока никто не явился сюда. Я вам жизнью клянусь! Чем хотите клянусь! Шевелитесь! Скорее… Нельзя же так. Нельзя…

У охранников гетто развлечений было немного. Роман с напарником надеялись поржать над Кастусем, над его деревенской глупостью.

Когда грузовик вернулся и встал перед воротами, они первым делом заглянули в кузов. Этого они и ожидали: все картофельные мешки до единого оказались на месте – точно, как были.

– Ну что, лапоть, распродал картошку?! Озолотился?!

Охранники засмеялись, глядя, какое напряженное и красное лицо сделалось у незадачливого крестьянина.

– Чего гогочете?! Отчиняйте ворота! Не у этих же нехристей мне ночевать! – сердито крикнул Кастусь. А когда ворота открылись, рванул свой старый грузовичок с места так, что охранники едва успели отскочить в стороны.

Роман с напарником веселились и хлопали себя по ляжкам, глядя грузовичку вслед. А Кастусь гнал машину на полной скорости, не останавливаясь, до самого дома.

Он еще не знал, что ему делать дальше. Хватит ли урожая прокормить до весны всю его новую семью? И во что одеть их всех. И как прятать ребятишек, если вдруг… Мысли, путаные и колкие, мотались туда-сюда, звенели в его голове. Но он не обращал на них внимания.

Он знал, что все сделал правильно.

Падал снег, укрывая поля и черную землю, наполняя мир своим сиянием. Кастусь ехал домой и впервые за долгое время чувствовал себя почти спокойным, умиротворенным. Чистым. Как этот первый снег перед Рождеством.

Татьяна Леванова

Дьявольский пластилин

Как всегда перед Новым годом, у меня запарка. На работе – закрыть квартал, дома – генеральная уборка. Потом все украсить. Раздать долги, купить подарки и продукты. Наготовить много вкусного. И все ради сомнительного удовольствия ночью поесть, утром не выспаться, снова поесть, дрыхнуть до вечера, потому что из-за напряжения в последние дни и сбитого режима чувствуешь себя разбитой. На улицу все равно не выйдешь – там холодно, много пьяных, на каждом углу петарды взрывают… Вот честное слово, если бы не дети, гори этот Новый год синим пламенем. Радости только – закрыть квартал да выспаться за несколько выходных. Все остальное – лишнее.

Но когда Тимур пишет письмо Деду Морозу, тянется украшать елочку мишурой, а Лика, забыв про подростковые понты, скачет, как коза, развешивая гирлянды, и рисует на печенье глазурью AC/DC, я чувствую угрызения совести. И пытаюсь вспомнить, каково это – ждать праздника, радоваться блесткам и разноцветным лампочкам. Бесполезно. Не помню. Новый год – это труд в три смены, огромные расходы и никаких чудес. А дети, когда им примелькаются мишура и блестки, надуют губы из-за того, что мечты не сбылись, а стоимость подаренных гаджетов и игрушек на пару нулей короче тех, брендовых, что были заказаны Деду Морозу. Ладно, заранее расстраиваться не будем. У меня тут длинный список того, что надо сделать, прежде чем я смогу глотнуть шампанского и отправиться под одеялко…

К счастью, на Новый год приехал мой младший брат из Перми. Младший бородатый брат. Холостой брат. С горой подарков от себя и от мамы с папой. Хорошо, а то у меня денег почти не осталось. А так под елкой появилась милая кучка разноцветных коробочек и пакетиков. Хотя, зная мою родню, там, конечно, не бренды и гаджеты, а канцтовары и книги, но зато все в отдельных разноцветных упаковках и обязательно пригодится. Так что я сосредоточилась на столе. Искупала кролика в молоке, начистила картошки, поставила закваску на пирог с капустой (знаю, что не новогоднее блюдо, я просто в интернете нарыла, как пирогами с капустой можно денег насиморонить), села селедку в шубу одевать. На очереди – оливье и грецкие орехи в черносливе. И все мне готовить, одной. Дети носятся то в дом, то из дома, братец с телефоном не расстается, планирует себе каникулы с друзьями из «Линейки», которые живут в нашем городе, муж ищет в быстро пустеющих магазинах горошек и мандарины. Конечно, я покупала заранее, просто они уже куда-то подевались.

– Мамочка, а можно Вадик у нас будет встречать Новый год? – нарисовалась сияющая Лика. Вадим – сосед, одноклассник, друг детства.

– Новый год – семейный праздник, – осторожно начала я, прикидывая, как разрезать кролика на шесть частей. Никогда не ела кролика раньше, ну конечно, надо было еще один рот привести.

– У него родители в ресторан ушли, ему одному скучно. Или можно я к нему пойду встречать?

«Ага, щас, так я тебя и отпустила, в пятнадцать» и «вот буржуи» – две мысли атаковали мой мозг, занятый кроликом, пирогом, отчетом и мандаринами.

– Ну что ты, конечно, лучше с нами! Я и говорю – семейный праздник же, чем больше народу, тем веселее…

Счастливая Лика унеслась за своим Вадиком, а я подумала, что очень уж в горле пересохло, стоит открыть шампанское, подбодрить себя, чтоб веселее руки двигались. С нарядным маникюром среди грязных овощей… Выкрутилась доча, сейчас будет щебетать с Вадиком и в интернете висеть, не припахать ее к готовке. Решено,