— Поворачивайся давай.

Он повернулся спиной к матушке — так ей было сподручней повязывать ему на голову платок-повязку. И делала она это так ловко и так необычно, что никто из мальчишек не смеялся и не дразнил его девчонок. Наоборот — многие пытались повязать так же, но получилось не всегда и не у всех.

— Мам.

— Да, солнышко мое?

— А где ты научилась такими узлами повязки завязывать.

— Я ведь рассказывала тебе, — Элите затянула узел и чмокнула сына в ухо, отчего тот сжался и засмеялся. — меня научила мама моей мамы, а её отец был пиратом с южных морей.

— Ну да, конечно, — фыркнул мальчик. — прямо так уж и настоящим пиратом.

— Хочешь верь, хочешь нет, но так оно и было, — развела руками Элите.

— Хотя, — внезапно задумался ребенок. — если мой сильно много раз «пра» дедушка был пиратом, то это объясняет, почему я так люблю играть с ножами.

— Элиол, — резко посерьезнела матушка. — я ведь столько раз тебе говорила…

— Это шутка! — тут же отпрыгнул в сторону Элиол. — Буду к закату! Оставь, пожалуйста, для меня суп в печи! Приду — все съем!

И мальчик, оставив матушку на кухне, выбежал в сени, а оттуда и на улицу. Вдохнув свежий воздух полной грудью и подставив ненадолго лицо полуденному солнцу, Элиол побежал на место, где они обычно собирались с друзьями.

Глава 1985

Элиол прибежал к высохшему колодцу, вокруг которого теперь рос маленький парк. Здесь они с друзьями и собирались, чтобы поиграть, побегать и найти очередной способ себя развлечь.

У колодца уже сидел Тонжек, сын резчика по дереву. Ему было семь лет, он немного хромал из-за того что одна нога была длиннее другой, на его голове волосы всегда напоминали воронье гнездо, а в улыбке отсуствовала добрая половина зубов.

Ладиг тоже пришел. Сын кузнеца и ровесник Элиола. Он был крупнее их всех, но при этом поворотливый и немного несообразительный, хоть и добрый. С пудовыми кулачищами, выпуклым животом и овальным лицом с носом, похожим на поросячий.

Пришла и Двина — дочка швеи. Сухая, худая до ужаса, девятилетняя девица, старше их, кстати. С угловатым лицом, носом с горбинкой и веснушками на лице.

— Элиол, — помахала она ему рукой, заметив первым.

Мальчик подбежал со всеми поздоровался и, в привычной манере, спросил:

— Ну что, может на заброшенную мельницу пойдем?

— Да что-то неохота, — прогудел Ладиг.

— Может тогда на речку — карасей ловить? — предложил Элиол.

— Позавчера ловили, — отмахнулся Тонжек.

— Ну тогда мы…

— Даже не пытайся, — перебила его Двина.

Элиол посмотрел на неё, затем на остальных друзей и только развел руками. Обычно веселые и готовые к приключениям Тонжек и Ладиг сидели словно только что похоронили, не приведи боги, кого-то.

— Что случилось то?

— О-о-о, — протянула Двина. — Тонжек вспомнил, как он, когда вместе с отцом доставлял заказ барону, краем глаза увидел баронскую дочку.

А, ну да, точно. История про Тонжека и Тисэ. Он полгода всем рассказывал, какая она красивая. Сравнивая её то с цветами, то с пудингом. Тонжек очень любил пудинг. И, видимо, теперь еще и Тисэ.

— Ну и чего, — все еще не понимал Элиол. — ну видел и видел. Что с того?

— А то, разноглазый, — раздался голос Тонжека со стороны колодца. — что сегодня ей исполняется восемь лет.

— Значит то, что мне завтра тоже исполняется восемь, ты решил не упоминать, разноногий? — Элиол вернул колкость другу.

— Да причем тут ты, — отмахнулся Тонжек. — сегодня к барону приедут мастера пытаться сделать портрет или скульптуру Тисэ. И, представляешь, они смогут смотреть на неё целый день! А мы нет. Сидим тут, ворон вон считай. Сколько их там кстати?

— Было восемь, — пробурчал Ладиг. — Но Элиол всех распугал.

— Вот видишь, разноглазый, у нас даже ворон нет.

Элиол задумался. В голове у него зрела идея, но он не был уверен в том… что ему потом за это не прилетит.

— Слушайте, а чего мы тогда сидим? — хлопнул он себя по лбу. — Я ведь это, как говорит мой отец, мастер на все руки. Сейчас пойдем к барону и скажем, что я хочу сделать скульптуру Тисэ.

— Так тебе и дадут с камнем работать, — фыркнул Тонжек.

— Сделаю из глины, — пожал плечами Элиол.

— Из глины? — хором переспросили ребята и точно так же хором начали смеяться.

Элиол надулся и пнул лежавший рядом камень.

— Ну вот хотите весь день ворон считать — считайте, а я пойду и погляжу на эту вашу красавицу. Уверен, что Тонжек преувеличивал и ничего там особенного нет.

Элиол развернулся и побежал в сторону, где находилось баронское имение.

— Стой, дурак, — закричали ему в спину. — тебя же стража не пропустит.

Но Элиола это не волновало. Он придумает что-нибудь. В конце концов — кто он такой, чтобы отказывать самому себе в приключении.

Так что, минуя улочку, порой приветствуя знакомых горожан, он буквально за полчаса добрался до нужного ему здания. Высокий, трехэтажный особняк, окруженный живой изгородью, расположился практически в центре города — буквально в нескольких минутах от ратуши.

И, обычно, здесь почти никого не было. Только изредка останавливались кареты и стражники, стоявшие около ворот, впускали внутрь важных господ, спешащих к городскому главе по делам.

Но сейчас здесь было буквально не протолкнуться. Вся улица словно утопала в людях и все они пытались прорваться к воротам, чтобы переговорить со стражей.

— Сколько мастеров, — выдохнул Элиол.

Он увидел здесь и отца Тонжека, и старого скульптора, живущего у городских ворот, и художника, про которого Олли говорил, что тот живет только за счет того, что рисует портреты для публичных домов.

Что такое публичные дома Элиол, конечно же, знал, но родителям не рассказывал. Не мог же он им сказать, что они как-то раз, на спор, пробрались туда с Тонжеком и увидели такое… такое…

В общем — такое, что было очень интересно Элиолу, но почему-то вызвало страх у Тонжека.

— Так, ладно, — шмыгнул носом Элиол. — будем действовать нестандартно!

И, с этими словами, он рухнул на колени и… пополз между ног толпящихся мастеров.

—