весы должны оставаться одинаковые во всей империи». Здесь произошло недоразумение, так как меры и весы в Финляндии и России были различные. Высочайшая резолюция крайне озадачила финляндцев и надо полагать, что она последовала под влиянием происходивших в то время в заграничной печати горячих споров о введении особых мер и весов в Шлезвиг-Гольштейне.

В июле месяце, по возвращении Государя из-за границы, барон Шернваль представил по делу докладную записку, в которой изложил весь ход дела, рассмотренного в комитете. 16 — 28 июля 1864 года Государь положил на ней следующую резолюцию: «утверждаю только отмену старинных весов в рескрипте на имя генерал-губернатора». Рескрипт был тогда же представлен и подписан. И таким образом вопрос прошел без участия земских чинов.

Комитет по финляндским делам в протоколе 23 июля 1864 года старался выпутаться из этого дела и исправить ошибку Шернваль-Валлена. Эти обстоятельства побуждают нас представить протокол в его дословной передаче. «Бывший генерал-губернатор граф Берг, значится в протоколе, всеподданнейше представил Государю Императору список делам, по которым признавалось необходимым потребовать на первом же сейме отзыва земских чинов Финляндии. В этот список внесен был также и вопрос об изменении мер и весов края. Затем Высочайше повелено было составить Высочайшее предложение сейму, которое и удостоилось Высочайшего одобрения. В отзыве на это земские чины изъявили согласие на немедленную отмену разных способов взвешивания металлов и при том неодобрительно отнеслись к предложенному введению десятичного деления ныне употребляющихся мер и весов, единиц фунта и фута и ходатайствовали о принятии метрической системы меры и веса. Вслед за этим финляндский сенат, которому поручено было представить свое заключение касательно отзыва земских чинов и проект постановления об изменении системы мер и весов, всеподданнейше донес об учреждении комиссии из сведущих лиц для составления подобного проекта. Затем по всеподданнейшему докладу Государь Император, рескриптом на имя генерал-губернатора, соизволил на отмену с начала 1865 года весов штапельных и внутренних городов, горного и для чугуна, признав за благо изъявить Высочайшую волю, чтобы меры и весы оставались одинаковыми во всей империи.

«Комитет, в мнении своем, полагает необходимым дать пройти некоторому времени до принятия какого-либо распоряжения и введения другой системы мер и весов в крае. На этом основании комитет, встречая надобность ближе ознакомиться с предметом и в то же время собрать разные необходимые сведения, представляет, не соизволит ли Его Императорское Величество повелеть, чтобы на непродолжительное время были отложены все предварительные распоряжения касательно введения в Финляндии системы мер и весов, однообразной с принятой в России, а между тем объявить об оставлении впредь до времени без последствий, как рассмотренного на сейме вопроса об изменении финляндских мер и весов, так и всех уже Высочайше предписанных или сделанных сенатом распоряжений по этому предмету».

Этот протокол комитета (за № 253), подписанный графом Армфельтом, Государь утвердил в Царском Селе 10 — 22 августа 1865 года.

В отношении к генерал-губернатору, с препровождением рескрипта, сказано было: что вопрос о введении в Финляндии измененной системы мер и весов, а также все вследствие этого уже Высочайше предписанные или сделанные сенатом распоряжения, имеют быть впредь до времени оставлены без последствий.

Дело не обошлось без некоторой путаницы и непоследовательности, так как несколько позже, при денежной реформе, для золотой монеты принят был вес в граммах. Реформа мер и весов была проведена в следующее царствование. Настойчивые и последовательные финляндцы добились того, что в 1885 году сейму передано было Высочайшее предложение о введении метрической системы. Земские чины приняли предложение и с 1887 года были введены метрические меры и вес, т. е. состоялось обособление окраины от центра государства в новой сфере.

13 — 25 апреля 1863 года последовало разрешение читать в университете публичные лекции на финском языке, «коль скоро этим языком владеет большинство слушателей».

Согласно постановлению от 1 августа 1863 года, сенату, как мы видели, предстояло высказаться о «мерах и способах, потребных для постепенного развития и введения финского языка в делопроизводства судебных и присутственных мест края». В ноябре. 1863 года он предложил преподавать в учебных заведениях на финском языке некоторые предметы, учредить в университете кафедру финского языка и требовать от кандидатов свидетельство в знании сего языка. Затем сенат затребовал по этому предмету отзыва от некоторых присутственных мест. Все они высказались за отсрочку реформы, указывая на невозможность предъявления к чиновникам, состоявшим на службе ранее издания сего закона, новых требований. Сенат охотно склонился к таким ходатайствам, так как весьма мало был расположен делать уступки финским требованиям.

В следующем своем заключении, данном в конце 1864 г., сенат держался того мнения, что «употребление финского языка, как куриального, следует подготовить ученым путем, частью преподаванием и упражнениями в учебных заведениях, частью же другими мерами и начать вводить его мало по малу в низших ведомствах». Вместе с тем сенат просил о том, чтобы только низшие судьи и чиновники, поступившие на службу после 1 января, обязывались производить известные дела на финском языке.

Комитет по финляндским делам (см. его протокол от 12 декабря 1864 г.) разделил мнение сената и в своей мотивировке воспроизвел доводы, которые обыкновенно производились тогда шведской стороной. Сенат, по мнению комитета, удачно решил трудный вопрос, сводившийся к тому, чтобы удовлетворить требованиям финского населения, основанным на правде и справедливости, не нарушая, однако, прав нынешних чиновников, знающих только шведский язык, причем сенат также имел в виду предупредить расстройство, которое иначе могло бы произойти от введения нового куриального языка, а именно: остановку в деятельности всего государственного механизма и всякое нарушение правильного хода дела в судебных и административных управлениях.

Говорили, что предположенные сенатом меры и распоряжения будут недостаточны для введения реформы до 1884 года. На это комитет ответил: если это случилось бы, то причину тому должно искать в свойстве самого языка и в крайней его необработанности. В доказательство сего достаточно, кажется, привести следующие обстоятельства: финский язык имеет несколько наречий: эстерботническое, тавастландское, абоское, кои все в существенных частях различны между собою; лишь только из слития всех этих наречий должен образоваться письменный язык, но пройдет еще несколько десятков лет до тех пор, пока означенный письменный язык достигнет неоспоримой твердости; и наконец опытом не раз уже доказано, что реформы относительно языков не принадлежат к числу таких, которые можно было бы ввести насильственно посредством предписаний.

«Все образованное сословие в Финляндии до нынешнего дня воспитывалось и обучалось на шведском языке, — читаем далее в том же мнении комитета, и это сословие, за немногими лишь исключениями, может употреблять финский