страх и ужас карательный войск, отважный Тыгрынкээв — умер, побеждённый принцессой, своей смертью посеяв раздор в рядах неприятеля. Но, опять контраст — воевать, стало ещё тяжелее. Тыгрынкээв хоть придерживался амальских правил ведения войны, а оставшиеся полководцы повстанцев были кто во что горазд. Но генерал Явара тоже воевала по-своему… И природа Коцита тоже говорила своё последнее, немаленькое слово…

Своим главным оплотом мятежники выбрали три самые богатые и населённые планеты: Шульген — столицу системы, с её деньгами и заграничными связями, Диззамаль — с её верфями и оружейными заводами, и Коцит — образцовую военную базу Республики Амаль. План кампании намечал после захвата богатой топливом и ресурсами планеты Нэркес, следующий удар по промышленному Диззамалю (вернее писать Диз’Амаль, но апострофы давно не в ходу в республиканской орфографии), и лишение врага притока оружия, но на драгонария надавил Сенат, и… приказ есть приказ.

Коцит… Целая планета — одна огромная военная база. Расточительство, немыслимое в Крае Последнего рассвета, но необходимое государству призраков, широко раскинувшему меж звёзд свои границы. Сердце её — неприступная цитадель «Ледяное Озеро», иначе именуемая по имени планеты — «Коцит». Трудно было представить, что система, удерживаемая таким «кулаком», смогла восстать, но не трудно понять, почему повстанцы так успешно сопротивлялись. (Как объяснил потом Тардеш, снизойдя до союзников, с Коцита-то восстание и началось, и лишь потом его поддержал наместник). Родина талантливого Тыгрынкээва, страна солдат, страна контрастов…

Огромное, чёрное небо, (чуть-чуть синеющее днём) вверху — и поля белого снега внизу. Необозримые просторы, отданные сугробам — и тесные города-крепости, в которых даже богачи живут как в казармах, в одной комнате по трое-пятеро. Невероятное чудо — скалы, горные цепи из прозрачного, как хрусталь льда — и цепочки огненных демонов, движущихся вдоль них. И принцесса-демон — добившаяся своей цели — быть рядом с Тардешем. И Тардеш, отгородившийся от неё неожиданной стеной холодности и отчуждения… И сердце бывшей маленькой Мацуко — теперь по-настоящему горячее, но закованное в лёд молчания…

Слово «бесстрашие», привычно звучавшее вслед за именем генерала-принцессы было не просто лестью. Слухи твердили, что она и правда ничего не боялась. То, что командующий возглавляет авангард, даже теперь вошло в привычку, стало обычаем, хотя и удивляло в первые дни после смерти Мамору. Но, начав с башибузуков, она научилась ценить лёгкую пехоту, (первое, что она сделала после Дней Удаления — явилась к Азиз-паше: «Смотрите, и никто не будет вас заменять!» — тот посмотрел на неё и промолчал. Но остался в её друзьях), да к тому же, в этих самоубийственных стычках девушка разряжала то отчаяние, которое, дай она ему накопиться, бросило бы её без сил на колени перед несбыточностью своей цели жизни, стоило влюблённой демонице в очередной раз разбить свою радость об стену отчуждения, окружавшую Тардеша.

…Был первый день вторжения на Коцит. Кадомацу, высадившаяся с передовыми силами десантом (мятежники, превосходящие флот Тардеша по числу магов, вблизи крепости вполне удачно могли препятствовать открытию «связок», были в силах оставить огромный крейсер без энергии, но были бессильны перед почти невидимыми маленькими челноками, сбрасывающими крылатых демонов в верхней тропосфере) возглавила захват плацдарма для портала, и, едва дождавшись открытия «связки», оседлала коня и помчалась к передовым частям авангарда.

Нет, теперь под её седлом была не маленькая, верная, Повелитель Кошек, а могучий вороной, хоть и не зря носивший имя «Глупыш», конь брата. Повелитель Кошек, несмотря на все свои замечательные качества, была всё-таки лошадкой-игрушкой, предназначенной для увеселения знатных дам, воображающих себя великими воительницами, но настоящим воительницам и генералам, нужен был настоящий боевой конь, способный держаться в конном строю и не боящийся даже атомного взрыва. Изредка, в короткие мгновения мира, младшая дочь императора позволяла себе расслабиться и покататься на бессловесной четырёхногой подруге, но брать её в бой — ни-ни. Она понимала, как была смешна, рвясь в сражение на своей детской лошадке. Вот Глупыш — совсем другое дело, это была не игрушка, это был настоящий воин, обученный глядеть в лицо смерти и участвовать в её играх. Он осознавал свою вину в смерти прежнего хозяина, и, получив вдруг столь незаслуженное доверие, теперь старался оправдать его изо всех сил, буквально по-родительски, оберегая в любой схватке свою новую, ослепительно-красивую наездницу. Небесные Кони ведь не животные, а ещё одна разумная, пусть и необычная раса Вселенной — и поэтому способны и понимать свои ошибки и делать выводы… Для Мацуко же, Глупыш был и всегда будет кусочком сердца брата, который он, уходя, оставил на память своей младшей сестрёнке…

Даже сама поездка на настоящем боевом коне давала совсем другие ощущения. Сильный, но приятный ветер в лицо, земля, убегающая из-под копыт с такой скоростью, что вниз не смотри! — голова закружится. Невероятное ощущение мощи в твоих руках — даже ростом боевой конь в полтора раза выше Повелитель Кошек, тут, в самом деле, почувствуешь себя способной бросить вызов мужчинам! Настоящие боевые кони редко прыгают на «связки» — во-первых, не хотят терять скорость (по Небесному Пути конь не бежит, он летит как в прыжке, медленно перебирая копытами), а во-вторых — так труднее. А настоящий воин не боится выбрать трудный путь.

…На разведку авангарда они свалились всё-таки со «связки». Молодой полковник-копейщик опешил от удивления, да и с перепугу тоже — когда буквально в шаге от него из воздуха материализовался огромный чёрный конь с желтоволосой наездницей. Но потом узнал своё начальство:

— Командир 8-го полка копейщиков бригады Мацукавы, Итиро Тацукава, Ваше Высочество! Ведём наблюдение за передислокацией противника!

— Отлично — похвалила его выправку принцесса, без помощи крыльев спрыгивая с коня: — Какие новости, полковник?

— Мы… начал тот и сразу запнулся: — Мы… о, боги! — прошептал, и попытался отвести взгляд.

Демонесса улыбнулась и чуть приподняла ворот кимоно рулевыми крыльями. Это была её маленькая месть всем мужчинам за холодность Тардеша, и она неизбежно срабатывала. Она не носила нагрудник постоянно, поэтому сейчас была одета в чёрное, выгодно оттенявшее еёсумахового цвета кожу. Покрой одежд, подразумевавший нарочито небрежно запахнутый ворот и тщательно подобранный на пару с хихикавшими суккубами орнамент, который гарантированно ловил любые мужские взгляды и направлял в вырез груди. Дальше достаточно было слегка шевельнуть спрятанными под плащом рулевыми крыльями, и любой, даже самый стойкий генерал оказывался в ловушке. На скучных заседаниях штаба её любимым развлечением было ловить на неподобающих взглядах убелённых сединами полководцев, так что же говорить о юном тюдзё?

Хотя, этот юноша ещё ничем не